Женщина модерна. Гендер в русской культуре 1890–1930-х годов

Весьма условно романное творчество Сологуба можно разделить на раннее (писавшийся преимущественно в годы провинциального учительства роман «Тяжелые сны» 1883–1894 годов, а также испытавший большое влияние провинциальной жизни «Мелкий бес», 1892–1902) и позднее («Творимая легенда», публ. 1907–1912, 1913–1914; «Слаще яда», 1894–1912; «Заклинательница змей», 1915–1918). В первых двух романах главные герои мужчины (Логин и Передонов) и их образы до некоторой степени автобиографичны: это молодые провинциальные учителя, болезненно воспринимающие свою социальную среду[384]. Но уже в этих романах появляются важные параллельные сюжетные линии, связанные с женщинами (Анной и Клавдией в «Тяжелых снах», Людмилой в «Мелком бесе»). В трилогии «Творимая легенда» поначалу (в первой части «Капли крови») главным героем является мужчина — педагог Триродов, обладающий рядом черт создавшего его автора, однако во второй части, «Королева Ортруда», главной героиней Сологуб делает не просто женщину, а правительницу, обладающую всеми теми качествами, которые особенно ценил писатель (естественность, независимость, смелость и т. д.), и не только близкую ему, как Триродов, но и вызывающую у него восхищение. Наконец, в третьей части романа, «Дым и пепел», Сологуб закольцовывает роман, соединяя две линии. «Творимую легенду» можно назвать в свете интересующей нас темы переходным романом, так как в последующих романах Сологуба («Слаще яда» и «Заклинательница змей») главные героини — женщины.

Такой явный переход можно объяснить многими причинами. Образ «дебелой бабищи жизни» для писателя во многом связан с русской провинцией и ее бытом (любопытно, что в столице не происходит действие ни одного из его романов, если не считать короткого финального эпизода в «Слаще яда» и фантастической столицы Соединенных островов в «Творимой легенде»). Со временем женские образы начинают изображаться писателем более сочувственно. Гармонизацию художественного мира можно связать и с переездом из провинции в Петербург, и с женитьбой на Анастасии Чеботаревской (она переехала к Сологубу в 1908 году, официальный брак был заключен через шесть лет), и с фантастическим успехом «Мелкого беса», и с тем, что после смерти сестры в 1907 году рвется последняя связь писателя с детскими воспоминаниями, которые, как убедительно показала М. М. Павлова, были для писателя весьма травматичными[385].

Можно сказать, что в ранних романах автор поднимает не «женский», а больше «детский» вопрос, транслируя его в том числе через фигуры во многом автобиографичных персонажей, опыт которых сопоставим с жизненным опытом недавнего мальчишки Федора Тетерникова. В прозе раннего периода женщины — в первую очередь угнетательницы по отношению к мальчику или молодому мужчине. Женщина здесь показана в позиции силы, однако обычно это не конструктивная сила, выражающаяся в борьбе за чьи-либо права. Выделим основные черты «сильных» женщин в двух первых романах Сологуба и их роли по отношению к мужским персонажам.

Бросается в глаза, что в паре с героями мужского пола героини-женщины у Сологуба часто старше: например, в число персонажей им часто вводятся старшие сестры героев-мальчиков. Это и такой важный для романа «Тяжелые сны» персонаж, как Анна Ермолина, и эпизодический персонаж — прислуга Евгения в том же романе, а в «Мелком бесе» — Надежда Адаменко и Марта. Мирные, любовные отношения брата и сестры характерны для прозы Сологуба и отражают его реальные отношения с сестрой (однако сестра самого писателя была младше его). Позже, в зрелых романах, этот мотив будет вытеснен более равновесными образами двух сестер или равных подруг. Вероятно, одним из истоков таких образов в биографии писателя могли стать сестры Чеботаревские.

В любовных отношениях, изображаемых Сологубом, когда оговаривается возраст персонажей, женщины также часто оказываются старше своих возлюбленных. В романе «Мелкий бес» это и Варвара (все знакомые Передонова утверждают, что она старше своего сожителя), и мифическая княгиня Волчанская: чем больше подавлен Передонов, тем старше она ему представляется. И даже в идиллической, во многом противопоставленной линии Передонова, сюжетной линии Саши и Людмилы искусительницей выступает старшая «Людмилочка».