Женщина моря

– Если бы я продолжил настаивать, Боён бы точно что-нибудь заподозрила. Она очень проницательная. – Хван вышел из машины и встал напротив Сона, преграждая ей дорогу. – Все в офисе знают, что мы с тобой друзья и что именно я порекомендовал тебя на это место. Если я слишком рьяно буду тебя опекать, поползут слухи, которые в первую очередь навредят тебе. Ты же не хочешь, чтобы люди говорили, будто ты здесь по блату, а не из-за своих способностей?

Сона молчала, прекрасно понимая справедливость его слов. С нее хватит скандалов. Она просто хочет спокойно выполнять свою работу и получать за это деньги.

– Ты прав, извини, я просто немного не в себе, – тяжело вздохнула она.

– Все будет в порядке, я тебе обещаю. Не переживай раньше времени, – Хван положил руки ей на плечи и ободряюще улыбнулся. Его улыбка излучала столько уверенности и позитива, что у Сона гора с плеч свалилась несмотря на то, что ладони Хвана все еще легонько давили на них.

– Со временем я все больше убеждаюсь в том, что именно ты мой настоящий друг, – искренне сказала Сона, глядя в его необычные глаза «вразлет», которые придавали взгляду притягательного лукавства.

– У вас что-то случилось с Хесу? – Хван видел ее насквозь. И кто придумал чушь, будто мужчины не понимают намеков и не умеют читать между строк?

Сона покачала головой.

– Мне пора, увидимся завтра. – Она обогнула Хвана и пошла к остановке.

– Куда это ты собралась на ночь глядя? – крикнул он ей вслед. – Уж не на свидание ли?

– Может быть, – Сона обернулась и, хитро прищурившись, помахала ему на прощание.

Еще раз внимательно посмотрев на карту, она увидела, что автобус останавливается довольно далеко от дома шаманки, и до него придется идти как минимум двадцать минут. Это была окраина Хамдока, где она никогда не была, и плутать по темноте непонятно где совсем не хотелось. Поэтому Сона заглянула в кошелек и, вздохнув, все-таки вызвала такси.

Она еще сильнее разволновалась, когда авто, петляя по узким улочкам, высадило ее у старого, обшарпанного ханока. Возле деревянных, покосившихся ворот не было ни единого фонаря. Кивнув водителю, который напоследок бросил на нее недоуменный взгляд, она в нерешительности остановилась посреди безлюдной темной улицы, слыша перетявкивания соседских собак и не решаясь постучать. Ей стало не по себе. Сона оглянулась в поисках камер наблюдения и, конечно, ни одной из них не обнаружила. Это был старый район, который давно уже требовал изменений, но из-за невыгодного месторасположения власти откладывали его реконструкцию. «Чем там папочка Ухена занимается, сидя в своем мэрском кресле?» – сердито подумала Сона. Ей было страшно, а когда она чего-то боялась, то всегда злилась. Поежившись, она сделала глубокий вдох, отгоняя сомнения, и три раза стукнула костяшками пальцев по деревянным воротам, надеясь, что хозяйка ее услышит. Сона боялась всего мистического и очень не хотела заходить внутрь, но другого выхода не оставалось: привычными способами проблему было не решить.

Во дворе послышались шаркающие шаги, по которым она сразу же определила, что шаманка уже в преклонном возрасте. Лязгнул дверной замок, и деревянная створка с тягучим скрипом отворилась, но хозяйка почему-то не вышла. Чувствуя, как участилось сердцебиение, Сона осторожно заглянула внутрь и в ужасе отшатнулась: на нее смотрели два белых незрячих глаза, которые, казалось, светились в темноте маленького двора. Бабушка не предупредила, что шаманка – пансу[12]. Сжимая в руках ремешок сумочки, Сона чуть не бросилась обратно, но старуха проскрипела дребезжащим голосом:

– Ну, чего застыли, заходите, раз пришли.

Сона невольно оглянулась, не понимая, почему она обратилась к ней во множественном числе. Хоть бабушка и говорила, что шаманка больше не принимает посетителей, но, возможно, она кого-то ждала и не знала, что пришла именно Сона. Выглянув из-за плеча старушки, девушка бегло осмотрела ничем не примечательный двор и нерешительно сделала шаг вперед. Замок за ее спиной защелкнулся с тем же устрашающим лязгом, и шаманка довольно бодро, будто была зрячей, направилась к дому, приподняв рукой чхиму[13]. Шаманы обычно надевали традиционную одежду во время кута[14], но Сона не знала, что и в повседневной жизни некоторые из них носят ханбок[15].

«Черт меня дернул сюда приехать! – ругала себя Сона, идя следом за ней по крошке гравия. – Может, мне вообще все померещилось?» Но, вспомнив жуткий сон и мокрую одежду, она отругала себя за попытку самообмана. Хотя бы с самой собой нужно быть честной и признать, что в ее жизни происходит нечто необъяснимое.