Женщина на грани...

Когда наконец подписанный контракт был у меня на руках, я позвонила в «Виридиану», один из самых дорогих и изысканных ресторанов Мадрида, и зарезервировала там столик на двоих.

— И зачем ты меня притащила в это отстойное местечко? Уж не замуж ли собралась ненароком? — спросил меня Хави, когда мы садились за стол.

— Да нет же, перестань, ради бога. Просто у меня в жизни очередные перемены, надеюсь, что к лучшему. И я хотела отметить это с тобой.

Хави отдал инициативу в мои руки и предоставил мне вести беседу, как будто подозревал что-то неладное.

— Я поменяла квартиру, буду переезжать. Она малюсенькая, очень миленькая, на Артуро Сорья, уже с обстановкой, недавно отделанная, с изюминкой. Она обойдется мне в целое состояние, но Легаспи я уже сыта по горло.

К счастью, Хави не сказал: «Как здорово мы отметим это событие. Наконец-то мы будем вдвоем!» Он не сказал вообще ничего. Тишина становилась тягостной, и было в ней даже что-то угрожающее.

— Это все, что ты хотела мне сказать? — спросил он вдруг неожиданно строго.

— Нет, не все. Через две недели я ухожу на другую работу. — Покончив с самым трудным, я закурила. — Ты не хочешь спросить меня, куда я ухожу?

— Я знаю. Сорока на хвосте принесла. Пару дней назад. Я был уверен, что ты откажешься.

— Хави, я знала, что ты будешь не в восторге от этой новости, но это всего лишь работа. Не принимай это так близко к сердцу. Просто мне сделали выгодное предложение. С другой стороны, я думаю, для нас тоже будет лучше, если какое-то время мы не будем видеться так часто. Пока я молода, как раз самое время пользоваться возможностями, которые сама жизнь мне предоставляет.

— Ты права. Я просто старый эгоист. Как в личном, так и в профессиональном плане. Я давно так никем не дорожил, как тобой. Ты единственная, к кому я так привязался за многие и многие годы. Мне будет нелегко потерять тебя.

— Но ты не теряешь меня. Ведь мы останемся друзьями, нас столько связывает, нам с тобой есть что вспомнить… Глупо было бы перечеркнуть все это одним махом.

— Пожалуйста, не стоит. Давай будем реалистами. Ты же знаешь, у меня нет привычки спать с конкурентами.

Это было сказано весьма прохладным тоном. И очень отстраненно. Между нами появилась дистанция. Я попыталась понять его и миролюбиво продолжила:

— Хорошо, если ты не хочешь больше спать со мной, мы можем просто встречаться время от времени за стаканчиком хорошего вина.

— Заметь, это ты сказала, не я.

Этими словами он ясно дал понять, что дальше продолжать разговор не имеет смысла. Никто из нас фактически не притронулся к еде, и, расплачиваясь, я старалась, как могла, оправдаться в глазах метрдотеля, который рассчитал нас с нескрываемым разочарованием. У дверей ресторана Хавьер механически чмокнул меня в щеку на прощание и быстро пожал руку:

— Мне пора.

Я осталась стоять на пороге, глядя, как он удаляется, и тайно надеясь, что вот сейчас он обернется, улыбнется мне, скажет, что пошутил, и между нами все снова будет по-старому. Тени от ветвей плясали на складках его плаща. Он шел, положив руки в карманы, немного ссутулившись, опустив голову и глядя на тротуар, себе под ноги. С каждым шагом он все больше удалялся в тоскливую темноту. Он уходил от меня: из моего сердца и из моей жизни.

Бармен

1

В Мадриде начались кошачьи свадьбы. Под окнами орали мартовские коты. Город медленно приходил в себя после зимней спячки. Природа очнулась от летаргического сна, и голые ветви деревьев, на которые грустно было смотреть, покрылись трогательными зелеными почками. Прохожие стали улыбаться все чаще, их лица наполнились радостью. Улицы украсились стайками нарядной молодежи, и шум первых мотоциклов по-весеннему вспугивал ночную тишину. Женщины, расцветающие вместе с первой зеленью, все, как одна, превратились в отъявленных соблазнительниц, со странным диковатым блеском в глазах, с губами, словно требующими поцелуев.

Я вела спокойную и размеренную жизнь. Точнее, слишком спокойную и слишком размеренную. Время от времени мы с Эстрельей выбирались в какой-нибудь ночной бар на Маласанье, откуда я выползала только ранним утром, с тяжелой от алкоголя и сигаретного дыма головой и со значительно облегченным бумажником. Не знаю, не то с непривычки, не то потому, что мои двадцать пять лет уже были не за горами, мне становилось все труднее восстанавливаться после подобных мероприятий. Теперь я с ностальгией вспоминала о тех золотых рассветах, когда после бурных ночей, глазу не сомкнув, я выходила с утра на работу как ни в чем не бывало, незамутненная, как стеклышко, и цветущая, как майская роза.