Женщина на все времена

— Здесь везде чисто мужская компания, — продолжил Хэнк. — Словом, наша жизнь для женщин не годится. Конечно, семьи и дети есть везде, но у нас это редкость. Школ нет, поэтому детей, когда они подрастут, посылают учиться в города побольше, а вслед за ними часто уезжают и матери.

— Если бы на фермах было больше женщин, они могли бы держаться вместе, пока мужчины на пастбищах.

— Да что вы, Нола! Вы просто не представляете себе здешние расстояния! Некоторые хозяйства находятся за сотни миль друг от друга.

— А если им встречаться в Джулиа-Крик, чтобы поболтать за чашкой кофе? Можно было бы организовать женский клуб…

Хэнк смотрел на молодую учительницу с изумлением. Женский клуб? Здесь, в Австралии? Да, эта англичанка явно не понимает, где она оказалась.

— Вот приедем на ферму, и вам все станет ясно, — ответил он на фантазии Нолы.

Она снова кивнула и внимательнее посмотрела на своего спутника. По нормам элегантности и привлекательности, принятым в Европе, красавцем его назвать, конечно, было нельзя, но здесь он безусловно мог бы составить счастье одинокой женщины. Лучики морщинок, разбегавшиеся от глаз Хэнка, свидетельствовали о его добродушии, да и улыбка была очень симпатичная. Интересно, сколько ему лет? Вряд ли больше сорока.

— Вы могли бы поехать в город, познакомиться там с хорошей женщиной и вернуться сюда с женой.

— Горожанка не захочет жить в глуши, — Бредли мгновенно развеял эти планы. — Вы тоже вряд ли бы приехали, если бы знали, каково здесь.

— Это не так, Хэнк. Мне все подробно описали, и тем не менее я захотела сюда поехать.

— Но почему?

— Мне это интересно. Я хочу учить и воспитывать детей, которые выросли в таких необычных условиях. Каждый человек должен расширять свой горизонт, если есть возможность, Хэнк. Жизнь сама по себе большая школа, и здесь, на далеком континенте, вероятно, больше, чем в каком-либо другом месте.

При этой сентенции в ее глазах сверкнули лукавые искорки. Хэнк их заметил и подумал, что уж, наверное, что-то в столь неординарном решении молодой английской учительницы кроется.

— А почему вы все-таки уехали из Лондона? — спросил он напрямик. — Может быть, что-то там натворили?

Да, тактичными здешних жителей не назовешь…

— Вовсе нет. Правда, — Нола улыбнулась. — Но, честно говоря, Хэнк, в Лондоне обо мне никто плакать не будет. Мои взгляды на многое — очень на многое — оказались слишком смелыми для чопорного английского общества.

Они помолчали, и Нола решила задать вопрос, который ее очень занимал.

— А почему на ферме нет женщин? Где, например, миссис Хетфорд?

Хэнк ответил не сразу.

— Насколько я знаю, она умерла, — пробормотал он.

— А миссис Райнхарт? Или хозяин поместья никогда не был женат?

Хэнк, судя по всему, мало что мог рассказать об этих людях, которые ее так интересовали.

— Галена я знаю несколько лет, но сам-то работаю не у Райнхарта. Я живу южнее Джулиа-Крик.

— Живете?

— Ну да. Живу и работаю. На ферме у Ленгфорда Райнхарта я помогаю при осмотре животных, но малыш Галена сильно болел лихорадкой, и в этом году проверку на бруцеллез еще не начинали. Я мало что знаю о мистере Райнхарте.

— Тем не менее, Хэнк, я нахожу все это странным.

— Что?

— То, что мужчины добровольно живут здесь так изолированно, без семьи.

Хэнк не знал, что на это ответить. Вместо этого он достал пакет с едой, которую им дала с собой Эстер, и протянул Ноле сэндвич. Она и не заметила за интересными разговорами, что солнце уже стоит в зените и, судя по всему, они проехали большую часть пути. Бредли предложил ей флягу с водой.

Обед обедом, но Нола не собиралась прекращать столь занимавшую ее беседу.

— Каков же все-таки мистер Райнхарт? — не отступала англичанка.

Хэнк молча жевал огромный ломоть хлеба с мясом. Похоже, Эстер сделала им разные сэндвичи — побольше и поменьше. Как это мило!

— Подождите еще немного, и все увидите сами, — ответил он наконец, справившись со своим гигантским сэндвичем.

— Мне сказали, что новому учителю придется выполнять и другие работы, в частности вести бухгалтерские книги и делать кое-что по хозяйству. А вы не знаете, кто там у них обычно занимается домашней работой? Кто готовит еду, кто убирает дом?

— У нас здесь свои правила, — с достоинством ответил Бредли. — Домашней работой должен заниматься каждый. Так было всегда, и будет, я полагаю.

Скоро пейзаж изменился. Участки красноватой земли, на которой виднелись скудные остатки жаждавшей влаги травы, перестали попадаться совсем. Началась небольшая возвышенность, с которой взглядом можно было охватить местность, изредка отмеченную часовыми — эвкалиптами, а далеко на горизонте Нола смогла различить цепочку холмов.

И вдруг совершенно неожиданно пошел дождь. Сначала он был мелким, потом на землю стали падать крупные капли. Бредли поставил на экипаж специальный навес. Да, австралийцам нужно отдать должное — у них все под рукой.

— Что это значит? Засуха закончилась? — спросила Нола и удивилась тому, что Хэнк нахмурился.

— Так быстро она, к сожалению, не кончается, — пробормотал он.