Женщина со шрамом

Дэлглиш снова взялся за лупу, рассмотрел фотографию и передал лупу Кейт. Характерные черты были ясно видны: высокий лоб, чуть выпуклые глаза, небольшой, четко очерченный рот с полной верхней губой – ничем не примечательное лицо, на которое теперь невозможно было смотреть, как на невинное или детское. Глаза уставились прямо в объектив без всякого выражения, просто как точки, формирующие образ, нижняя губа, теперь, во взрослом состоянии казавшаяся полнее, тем не менее точно так же заставляла подозревать капризное упрямство. Кейт смотрела на фотографию, а ее воображение накладывало на снимок совсем другой образ: детское лицо, обращенное в месиво из крови и переломанных костей, светлые волосы, слипшиеся от крови. Это расследование не стало делом Столпола, а поскольку преступница признала себя виновной, то не было и судебного процесса, но это убийство пробудило старые воспоминания у Кейт и, как она подумала, у Дэлглиша тоже.

– Шарон Бейтман, – произнес Дэлглиш. – Интересно, как Грэдвин удалось разыскать все это? Странно, что это вообще смогли опубликовать. Видимо, ограничения были сняты.

Однако это было еще не все, что удалось найти Роде Грэдвин. Разыскания, очевидно, начались после ее первого визита в Шеверелл-Манор и были весьма скрупулезными. За первой вырезкой следовали другие. Бывшие соседи не скупились на разговоры, не только выражая свой ужас, но и сообщая массу сведений об этом семействе. В папке лежали фотографии небольшого дома с террасой, где девочки жили с матерью и бабушкой. К тому времени, когда совершилось убийство, родители разошлись, отец ушел из дома двумя годами раньше. Соседи, по-прежнему жившие на этой улице, сообщили, что брак не был спокойным, но с детьми все было в порядке, ни полиция, ни социальные работники, ни кто-то еще в этом роде никогда у дома не появлялись. Люси была из них самой красивой, в этом никаких сомнений нет, но девочки вроде бы хорошо ладили между собой. Шерли – молчунья, правда, немножко угрюмая, не скажешь, что очень дружелюбный ребенок. В своих воспоминаниях соседи, явно под влиянием ужасающего события, давали понять, что старшая девочка всегда была в своей семье как бы не к месту. Они сообщали о ссорах, криках и даже время от времени о звуках ударов, пока родители не разъехались, но всегда казалось, что о детях заботятся должным образом. За этим следила бабушка. Когда ушел из дома отец, последовала целая череда жильцов, некоторые из них явно были любовниками матери (хотя, надо сказать, об этом говорилось с большим тактом), но были и один-два студента, искавшие дешевое жилье. Никто из них в доме долго не задерживался.

Каким-то образом Роде Грэдвин удалось достать и заключение о посмертном вскрытии. Смерть наступила в результате удушения, а повреждения лица, в том числе выбитые глаза и сломанный нос, нанесены после смерти. Грэдвин смогла также разыскать и взять интервью у полицейского, участвовавшего в расследовании этого дела. Никакой тайны в нем не было. Смерть наступила примерно в три тридцать, в субботу, когда бабушка – тогда ей было шестьдесят лет – ушла в местный клуб играть в бинго. Это не было чем-то необычным: девочек часто оставляли одних. Убийство обнаружилось, когда в шесть часов бабушка вернулась домой. Труп Люси лежал на полу в кухне, где главным образом и проходила жизнь семьи, а Шерли спала наверху, в своей постели. Она даже не постаралась смыть кровь сестры со своих рук. Ее отпечатки остались на орудии, которым она воспользовалась – на старом утюге, служившем подпоркой для двери. Ширли созналась, что убила сестру, проявив при этом не больше эмоций, чем если бы призналась, что ненадолго оставила ее одну.