Женщина со шрамом

Никто не мог бы проехать мимо церкви Святого Иоанна. Она стояла слева от дороги – большой викторианский храм с господствующим над зданием шпилем, на углу Балаклава-Гарденс. Интересно, как здешние прихожане ухитряются поддерживать это закоптившееся архитектурное уродство? – подумала Кейт. Это явно давалось им с трудом. На высокой афишной доске перед калиткой была укреплена раскрашенная конструкция, напоминающая термометр, которая сообщала, что осталось собрать еще триста пятьдесят тысяч фунтов, а под этим сообщением – слова: «Пожалуйста, помогите спасти нашу церковь!» Стрелка, указывающая на цифру «сто двадцать три тысячи», выглядела так, словно она уже довольно долгое время оставалась неподвижной.

Дэлглиш подъехал к церкви и быстро прошел к входу – посмотреть на доску объявлений. Снова садясь в машину, он сказал:

– Ранняя обедня – в семь, обедня – в десять тридцать. Вечерня – в шесть, исповеди с пяти до семи по понедельникам, средам и субботам. Если повезет, застанем его дома.

Кейт благодарила судьбу, что этот опрос ей не нужно проводить вместе с Бентоном. Долголетняя практика допроса самых разных подозреваемых приучила ее не только к принятой методике, но и в случае необходимости к ее изменению прямо на месте, с учетом широкого разнообразия характерных личностных черт допрашиваемого. Она понимала, когда следует проявить мягкость и чуткость, а когда они могут быть приняты за слабость. Она научилась никогда не повышать голос и не отводить глаза. Но этого подозреваемого – если он окажется таковым – ей будет вовсе не легко опрашивать. Разумеется, трудно представить себе священника в роли подозреваемого в убийстве, но ведь тут могут выясниться какие-то постыдные, хотя и не столь ужасающие причины для того, чтобы он остановился посреди ночи в этом отдаленном и пустынном месте. И как положено его называть в этих обстоятельствах? Кто он? Викарий, ректор, англиканский священник, неангликанский, пастор, кюре? Надо ли обращаться к нему «святой отец»? Она слышала разные обращения в разное время к разным лицам, но всяческие тонкости и, по правде говоря, истинное приятие религии ее страны были не для нее. Утренние собрания в ее средней школе, в старой части города, были всегда намеренно многонациональными, о христианстве упоминалось лишь изредка. То немногое, что она знала о государственной церкви страны, было неосознанно воспринято ею из архитектуры и литературы, а также благодаря картинам, увиденным в крупных музеях и галереях. Она знала о себе, что умна и сообразительна, что жизнь и люди ей интересны, но работа, которую она любила, в основном удовлетворяла ее интеллектуальные запросы. Ее личная вера в честность, доброту, смелость и правдивость в отношениях между людьми не имела под собой мистической основы, да и не нуждалась в ней. Ее бабушка, с такой неохотой ее воспитывавшая, дала ей только один совет в отношении религии, который Кейт даже в том юном возрасте – ей было восемь лет – сочла бесполезным.

Она тогда спросила: «Ба, ты в Бога веришь? – Что за дурацкий вопрос! Незачем раздумывать про Бога в твоем возрасте. Про Бога только одно надо запомнить: будешь умирать, позови священника. Он позаботится, чтоб все с тобой в порядке было. – А вдруг я не буду знать, что умираю? – Люди обычно знают. Ну, у тебя еще будет время о Боге подумать и голову такими вопросами забивать».

Впрочем, в настоящий момент ей не надо было забивать себе голову. А.Д. ведь сын священника, и ему уже приходилось опрашивать пасторов. Кто мог бы лучше его справиться с преподобным Майклом Кёртисом?

Они свернули на Балаклава-Гарденс. Если тут когда-нибудь и были сады, то сейчас от них остались лишь отдельные деревья. На улице еще сохранилось довольно много из длинного ряда террасных домов, однако дом, который они искали, и четыре-пять зданий, что высились за ним, оказались новыми квадратными строениями из красного кирпича. Дом № 2 был больше всех по размеру, с гаражом с левой стороны и с небольшой лужайкой впереди, в центре которой размещалась клумба. Ворота гаража были открыты, в нем стоял темно-синий «форд-фокус» с регистрационным номером W-341 YDG.

Кейт позвонила в дверь. Прежде чем кто-нибудь ответил на звонок, они услышали женский голос, зовущий кого-то, и громкий детский крик. Через некоторое время раздался звук поворачиваемых в замке ключей, и дверь отворилась. Перед ними стояла молодая женщина, миловидная и очень светловолосая. На ней были брюки и широкая блуза, на правом бедре у нее сидел ребенок, а по обеим сторонам за ее брючины цеплялись двое малышек, недавно начавших ходить, – явно близняшки. Они были миниатюрными копиями матери – каждая с таким же круглым личиком, пшеничного цвета волосами, подстриженными челкой, и большими, широко раскрытыми глазами, без смущения уставившимися на незнакомцев оценивающим взглядом.

Дэлглиш извлек из кармана свое удостоверение.

– Миссис Кёртис? Я – коммандер Дэлглиш из Столичной полиции, а это – детектив-инспектор Кейт Мискин. Мы приехали повидать вашего мужа.

Она выглядела очень удивленной.