Женщина со шрамом

– Все это чертовски бесполезно, Дин. Кимберли придется уйти. Честно, она мне дорого обходится – я не могу себе этого позволить. И никакой другой ресторан не сможет. Говорю тебе – она чертовски медлительна. А поторопишь ее – она на тебя смотрит, как побитый щенок. Нервничать начинает и девять раз из десяти портит все чертово блюдо. И она на вас на всех плохо действует. Ники и Уинстон вечно ей на помощь бросаются – порции раскладывать. И твоя голова большую часть времени только наполовину занята тем, что тебе положено делать. У меня же тут ресторан, а не какой-нибудь чертов детский садик.

– Ким хорошо готовит, мистер Карлос.

– Конечно, она хорошо готовит. Тут и духу ее бы не было, если бы не это. Пусть продолжает хорошо готовить – только не у меня. Почему бы тебе не уговорить ее остаться дома? Заделай ей ребенка – тогда сможешь возвращаться домой с работы к обеду, который не ты сам готовил, да и она посчастливей станет. Я уже не раз такое видел.

Откуда Карлосу было знать, что их дом – однокомнатная квартирка в Паддингтоне, что эта квартирка и их совместная работа – часть тщательно продуманного плана: они каждую неделю станут откладывать зарплату Ким, они будут вместе работать, а потом, когда соберут достаточно денег, найдут ресторан. Его, Дина, ресторан. Их ресторан. А когда они обустроятся и ей уже не обязательно будет работать на кухне, тогда у них появится ребенок, о котором так мечтает Кимберли. Ей ведь только двадцать три: у них еще много времени впереди.

Сообщив Дину неприятную новость, Карлос откинулся на спинку кресла, готовясь проявить великодушие.

– Кимберли нет смысла отрабатывать положенные две недели. Она может уже на этой неделе вещички собрать. А я ей месячную зарплату выплачу. Ты, разумеется, остаешься. Из тебя чертовски хороший шеф-повар может выйти. У тебя и умения хватает, и воображения. И ты не боишься тяжелой работы. Ты можешь далеко пойти. Но еще один годик с Кимберли у меня на кухне – и я просто чертов банкрот.

У Дина перехватило горло, но он все же смог выговорить хриплым, дрожащим голосом, с явно слышимой постыдной просительной ноткой:

– Мы всегда планировали работать вместе. Я не уверен, что Кимберли захочет работать где-нибудь без меня.

– Да она и чертовой недели в одиночку не проработает. Извини, Дин, но что есть, то есть. Ты мог бы найти место для вас обоих, только не в Лондоне. Может, в каком маленьком городишке, в провинции. Ким миловидная девочка, и манеры у нее хорошие. Будет понемножку печь булочки, домашние пирожные, подавать перед вечером чай, красиво сервированный, со сладостями – что-нибудь в этом роде, это не будет ее напрягать.

Презрительная нотка в его голосе была точно пощечина. Дин пожалел, что ему не на что опереться, что он стоит там, уязвленный, униженный, а рядом нет даже стула со спинкой, чего-то прочного, за что можно было бы ухватиться, что могло бы помочь ему совладать со смятением чувств, с гневом, обидой, отчаянием. Однако Карлос был прав. Вызов в кабинет не был неожиданностью. Дин много месяцев ждал его и страшился. Он высказал еще одну просьбу.

– Я хотел бы остаться, – сказал он. – Хотя бы на время, пока мы найдем, куда уйти.

– Меня это устраивает. Разве я не сказал – из тебя может выйти чертовски хороший шеф?

А как он мог не остаться? Надежды на свой ресторан таяли, но ведь им надо было что-то есть!

Ким ушла в конце той же недели, а ровно через две недели после этого – день в день – они увидели объявление о том, что в Шеверелл-Манор требуется семейная пара – повар и помощница повара. Интервью состоялось во вторник, в середине июня прошлого года. Им объяснили, что нужно ехать поездом с вокзала Ватерлоо до Уэрема, где их встретят. Теперь, когда Дин оглядывался назад, ему казалось, что они ехали словно в трансе, словно их несло вперед, помимо воли, через волшебные зеленые пейзажи, в далекое невообразимое будущее. Глядя на профиль жены на фоне то поднимающихся, то опускающихся линий телеграфных проводов, а потом бегущих мимо зеленых полей и живых изгородей за ними, он всей душой желал, чтобы этот необыкновенный день закончился благополучно. Он не молился с детских лет, но вдруг обнаружил, что мысленно повторяет одну и ту же мольбу: «Пожалуйста, Господи, пусть все получится. Пожалуйста, не дай ей разочароваться».

Когда подъезжали к Уэрему, Ким, повернувшись к нему, спросила:

– Ты взял рекомендации, дорогой? Они с тобой? – Она спрашивала об этом каждый час.

В Уэреме, перед вокзалом, их ждал «рейнджровер» с коренастым пожилым мужчиной за рулем. Он не вышел им навстречу, только поманил к себе рукой и сказал:

– Думаю, вы как раз будете Бостоки. Меня зовут Том Могуорти. Багажа нету? Да нет, его и не должно быть, верно? Вы ж не заночуете. Ну, давайте забирайтесь назад.