Женщина справа

Я пообещал себе принимать события как есть, но теперь чувствовал себя смешным, сидя в кресле со старым псом, буквально приклеившимся к моим ногам.

– Я видел все ваши фильмы… за исключением первых короткометражных.

Ничего умнее я не нашел, чтобы установить контакт. Харрис резко повернулся ко мне и состроил гримасу.

– Их лучше вообще не смотреть!

Подобно большинству режиссеров-перфекционистов, Уоллес Харрис очень критически относился к своим первым произведениям. Он даже попытался запретить выход на видеодисках своих короткометражек; я сердился на себя, что мог это забыть.

Он вернулся с нашими тарелками и, снова усаживаясь, облегченно вздохнул. Свою он поставил на единственный оставшийся свободным участок низкого стола и не притронулся к ней. Ради приличия я поклевал немного еды кончиком вилки и ждал, чтобы он заговорил.

– Дэвид, вы действительно очень хотите работать со мной?

– Конечно, я же здесь…

Он поправил свои толстые очки, которые имели обыкновение соскальзывать на кончик носа.

– Очень хорошо. Проект, который я хочу вам предложить, я вынашиваю больше двадцати пяти лет.

Наклонившись к столу, он взял с верха одной из стопок книгу карманного формата и неожиданно бросил ее мне. Чтобы схватить ее на лету, мне пришлось отодвинуть тарелку. Лабрадор, которого я толкнул ногой, издал жалобный звук.

На обложке был изображен готический замок, тонущий в тумане. Натаниэль Готорн, «Дом о семи фронтонах». Из Готорна я читал только «Алую букву»; из книги, которую я сейчас держал в руках, мне было знакомо лишь несколько отрывков, которые не произвели на меня сильного впечатления. Честно говоря, мне было очень трудно втолковать себе ее интригу.

– Вы хотите… экранизировать этот роман?

Сомнение в моем голосе вызвало у него неудовольствие.

– Вы знаете, что Готорн родился в Салеме и жил в Беркшире… Он написал этот роман в нескольких километрах отсюда, хоть всей душой ненавидел здешние зимы. Вы должны посетить его дом в Леноксе.

Повисло неловкое молчание. За исключением «Путешествия в пустыню», которая хотя бы смутно напоминала вестерн, Харрис не снимал костюмных лент. Какого черта в своем возрасте он хочет броситься в такое рискованное предприятие?

– Что вы думаете об этой книге? – спросил он, с раздражением постукивая пальцами по своему комбинезону.

Он даже не допускал возможности, что я ее не читал.

– Ну… это без сомнения великая классика.

– Но…?

– Но немного замшелая, разве нет?

Я увидел, как его руки судорожно сжались, выражение лица стало напряженным. Он бросил на меня взгляд, полный абсолютного мрака, затем резко ударил рукой по низкому столу, обрушив две или три стопки книг и видеокассет. Только чудом его тарелка сохранила равновесие и не свалилась со стола. Я неподвижно застыл на месте, опустив глаза, не в силах понять, как посмел употребить такое непочтительное слово, как «замшелый». Будто понимая, что происходит, лабрадор поспешно отошел от дивана, чтобы отойти от меня и выпросить ласку у хозяина. Такое впечатление, что в этом доме я стал врагом номер один. Я опасался, что Харрис выкинет меня вон или примется с пылом и жаром перечислять все достоинства романа, но он почти сразу же успокоился. Его изменение в поведении было просто непостижимым.

– «Дом о семи порталах» должен был стать моим третьим фильмом. Я уже начал писать сценарий, но ни один продюсер не захотел за него взяться. Надо сказать, что эта книга уже экранизировалась в 50-е…[23] кстати, очень плохой фильм, даже не вздумайте его смотреть.

Последнее замечание меня успокоило: судя по всему, недавний промах не вывел меня из игры.

– Этот сценарий у вас еще есть?

– Он не хорош, совсем никуда не годится. Тогда у меня разум был затуманен целой кучей сумбурных теорий относительно искусства экранизации литературных произведений. Я полагал, что для того, чтобы поставить свой фильм, нужно как можно дальше отойти от исходного материала. Я ошибался. В книге все уже есть: я даже думаю, что мы смогли бы начать съемки без постановочного сценария. Все, что нам требуется, – это экземпляр романа с умно сделанными примечаниями.

Если эта книга Готорна для него представляла собой полностью готовый сценарий, я спрашивал себя, что в таком случае я здесь делаю?

– Я бы хотел, чтобы вы его перечитали, сделали пометки и чтобы мы могли как можно скорее снова увидеться. У вас есть где остановиться?

Разумеется, я ничего себе не забронировал. Я думал побыть у Харриса всего день и тем же вечером вернуться в Нью-Йорк. Но я чувствовал, что этим вопросом он поймал меня в ловушку, не оставляющую никакой свободы для маневра.

– Я зарезервировал себе комнату в Стокбридже.

– Превосходно. Вы можете прочитать это до завтра?

Постаравшись не обнаруживать ни удивления, ни беспокойства, я поспешно пролистал книгу.

– До завтра, прекрасно.

– И главное, не забывайте делать заметки! Не надейтесь на память, хорошие идеи имеют свойство быстро улетучиваться.

Хотя мне не особенно понравился его менторский тон, я покорно согласился.