Женщина в белом

I must have been hard to please, indeed, if I had not approved of the room, and of everything about it.	Я был бы чересчур привередлив, если бы эта прелестная комната не понравилась мне.
The bow-window looked out on the same lovely view which I had admired, in the morning, from my bedroom.	Из большого окна открывался тот же радостный вид, которым я любовался утром из спальни.
The furniture was the perfection of luxury and beauty; the table in the centre was bright with gaily bound books, elegant conveniences for writing, and beautiful flowers; the second table, near the window, was covered with all the necessary materials for mounting water-colour drawings, and had a little easel attached to it, which I could expand or fold up at will; the walls were hung with gaily tinted chintz; and the floor was spread with Indian matting in maize-colour and red.	Мебель была дорогая и красивая. На столе посреди комнаты лежали книги в веселых переплетах, стояли прелестные цветы и изящный письменный прибор. Второй стол, у окна, был завален необходимыми принадлежностями для рисования и окантовки акварелей мистера Фэрли. К столу был приделан маленький мольберт, который я мог складывать или расставлять по усмотрению. Стены были обтянуты пестрым кретоном, пол устлан плетеными итальянскими циновками.
It was the prettiest and most luxurious little sitting-room I had ever seen; and I admired it with the warmest enthusiasm.	Это была самая нарядная и уютная гостиная, которую я когда-либо видел, и я откровенно высказал свое восхищение.
The solemn servant was far too highly trained to betray the slightest satisfaction.	Но слуга был слишком хорошо вышколен, чтобы в ответ на мои восторженные восклицания обнаружить малейшие признаки удовлетворения.
He bowed with icy deference when my terms of eulogy were all exhausted, and silently opened the door for me to go out into the passage again.	С ледяной сдержанностью он поклонился и молча распахнул передо мной двери.
We turned a corner, and entered a long second passage, ascended a short flight of stairs at the end, crossed a small circular upper hall, and stopped in front of a door covered with dark baize.	Мы снова вышли в коридор, завернули за угол, спустились на несколько ступенек, прошли небольшой холл и остановились перед обитой войлоком дверью.
The servant opened this door, and led me on a few yards to a second; opened that also, and disclosed two curtains of pale sea-green silk hanging before us; raised one of them noiselessly; softly uttered the words,	Слуга открыл ее, затем вторую, бесшумно распахнул две тяжелые портьеры из бледно-зеленого шелка, тихо проговорил:
"Mr. Hartright," and left me.	"Мистер Хартрайт" и оставил меня одного.
I found myself in a large, lofty room, with a magnificent carved ceiling, and with a carpet over the floor, so thick and soft that it felt like piles of velvet under my feet.	Я очутился в огромной роскошной комнате с прекрасным лепным потолком. На полу лежал такой пушистый, мягкий ковер, что мои ноги утонули в нем.
One side of the room was occupied by a long book-case of some rare inlaid wood that was quite new to me.	Вдоль одной из стен тянулся книжный шкаф из какого-то редчайшего дерева, с инкрустациями.
It was not more than six feet high, and the top was adorned with statuettes in marble, ranged at regular distances one from the other.	Он был невысок, и на нем были симметрично расставлены мраморные бюсты.