Женщина в древнем мире

Наряду с учениками Иисуса сопровождали многие женщины, главным образом те, кого он исцелил от болезней или избавил от демонов. Среди них была и Мария Магдалина, из которой он изгнал «семь бесов» (Лука. 8. 2). Город Магдала на Генисаретском озере имел рыбные промыслы, Мария, видимо, разделывала рыбу, но одновременно занималась и проституцией. Историки религии не могут сказать, сыграла ли эта женщина решающую роль в жизни Иисуса и каким образом. М. Лютер считал, что Иисус, видимо, женился на Марии из Магдалы. чтобы полностью разделить человеческую участь; если помнить о высоком отношении самого Христа к браку, этот взгляд кажется крайне сомнительным, однако он представлен также в христианской гностике. В «Pistis Sophia»[35] прекрасной любвеобильной грешнице дается более чем прощение: «Великолепная Мария (Магдалина), ты блаженна, ты сама полнота, прославленная в поколениях».

В апокрифическом египетском Евангелии от Филиппа (Коптский текст), в параграфе 3, говорится: «Женщины следовали за господом постоянно: Мария, мать его, его сестры и Магдалина, которую назвали его спутницей (партнершей)». «Мария», собственно, значит и сестра, и мать, и спутница. Параграф 556: «Марию Магдалину спаситель любил более, чем всех учеников, и часто целовал ее в уста. Другие ученики подошли к ней и стали ее упрекать. Ему же сказали: «Почему ты любишь ее больше, чем нас всех?». Тексты египетского происхождения представляют особый интерес, поскольку в Нильской долине христианство распространилось раньше всего и сохранило свои первоначальные черты. В Евангелии от Фомы говорится: «Симон Петр сказал им: «Мария должна нас оставить, ибо женщины недостойны жизни (вечной)'¹». Иисус возразил на это: «Смотри, я поведу ее, чтобы она сравнялась с мужчинами, в том числе и с духом живым, который вас делает мужчинами. Ибо всякая женщина, сравнявшаяся с мужчиной, войдет в царствие небесное». В другом апокрифическом Евангелии из Египта Иисус говорит: «Я пришел, чтобы отменить цену женского».

Любовь к ближнему

В центре учения Иисуса — любовь, всеобъемлющая любовь к ближнему. «Возлюби ближнего твоего как самого себя», — сказано уже в Ветхом завете (Левит, 19, 18), а евангелист Матфей объявляет эту мысль основной заповедью, на которой утверждается «весь закон и пророки» (Матф. 22, 39 и сл.). В греческом тексте Евангелия понятие «любовь» передано словом «агапе»; греки употребляют для обозначения любви также слово «эрос», но понимают под ним нечто другое. «Эрос» означает «страстную любовь», когда желаешь другого для себя, любовь, которая дарует любящему страдание и блаженство: это демоническая сила, возносящая человека на вершину экстаза и низвергающая его в пропасть вины, — так выражается у Софокла Антигона. Но эрос — не только слепая, чувственная страсть, это устремление духа, души к высшему. «Эрот — это великий гений, нечто среднее между богом и смертным, это дитя богатства и бедности» (Платон).

В Евангелиях слово «эрос» не встречается ни разу, а греческая литература, в сущности, не употребляет слова «агапе». Между этими понятиями существует огромная разница: эрос — это любовь вожделеющая, агапе — любовь дарующая. Греческая Библия (Септуагинта) обозначает словом «агапе» и природную любовь отца и матери к своим детям, и прежде всего любовь мужчины к женщине. Таким образом, любовь земная и небесная обозначаются одним словом, а следовательно. двойная заповедь: любить бога и любить ближнего своего как самого себя, о которой говорится у Матфея, есть одна заповедь. Иисус пришел для того, чтобы «исполнить» эту заповедь «агапе» (Матф. 5, 17).

Датский философ и теолог С. Кьеркегор (1813–1855) проникновенно пишет по этому поводу: «Заповедь любить ближнего как самого себя — словно отмычка. одновременно открывающая замок себялюбия и отнимающая его у человека. Выражение «как самого себя» нельзя повернуть и переиначить; в нем неумолимость вечности, оно проникает в самые скрытые уголки. где таится любовь человека к себе самому, и не оставляет этой любви ни малейшего оправдания, ни малейшей лазейки. Не удивительно ли? Сколько долгих и остроумных речей можно было потратить, убеждая, что человек должен любить ближнего своего, а самолюбие каждый раз находило бы для себя извинения и отговорки, поскольку суть всегда оставалась бы не исчерпана полностью, все возможные случаи не перечислены. мысль не была бы выражена и описана точно и обязательно. Но это «как себя самого» — поистине, ни один борец не мог бы ухватить своего противника так крепко, не давая вырваться, как делает это заповедь любви к себе».

Женщины и апостол Павел