Помпейская фреска «Альдобрандинская свадьба», названная так по имени бывшего владельца дома, изображает подготовку к свадьбе. К закутанной в белые одежды, оробевшей невесте, которая сидит на постели, обращается богиня увещевания[66]
. Слева мать невесты готовит свадебное омовение, в то время как справа женщины-подружки сыплют фимиам и поют свадебную песнь.Свадебный пир
На свадебный пир приглашалась вся родня, а в сельской местности — вся деревня. У кого не оказывалось средств на пышную свадьбу, должен был одолжить их. Сохранился список из Ура, в котором четыре тысячелетия назад подробно перечислялись все расходы на свадьбу: невеста получала в приданое посуду и белье, а жених в подарок — серебряные украшения, нарядную одежду и солидную сумму серебра. Кроме того, жрецу платили продуктами и серебром, чтобы он выпросил у богов благоволение к юной паре. Однако главные средства шли на свадебное угощение. С большой точностью перечислялось, сколько выдано муки, пирогов, жира, конопляного масла, пива, вина, овец. Расходы на угощение в соответствии с древними «законами гостеприимства» всегда были на Востоке очень велики. Мясо в изобилии можно было поесть именно на праздничном пиру: жили тогда обычно бедно и в «постные» дни недели питались только вегетарианской пищей. Рассказывая о браке в Кане, евангелист упоминает пригнанных быков и другой скот, хотя родители невесты были так бедны, что не могли закупить достаточное количество вина. Чтобы это не испортило праздничного настроения. Иисус, как известно, превратил воду в шести каменных сосудах в вино.
На удивительной свадьбе в Кане был и свой распорядитель. Он советует жениху: «Всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее»[67]
. Вина тогда потребляли довольно много; даже рабу полагалось в день 0,6 литра вина. Женщинам в Греции пить вино строжайше запрещалось. Тайное употребление вина считалось достаточным основанием для развода.Согласно греческим и восточным обычаям, женщины не имели права пировать вместе с мужчинами; им свадебное угощение подавалось в другую комнату или на другой стол. Невеста, главная участница события, должна была оставаться вдали от торжеств, ее черед наступал лишь вечером, когда начиналась самая важная часть праздника — «введение невесты в дом»,
Свадебное шествие
Торжественное шествие с флейтистами, барабанщиками. факельщиками сопровождало невесту, порой совсем еще юную, из родительского дома в ее новый дом. Музыка, громкие крики ликования и факелы должны были отпугивать демонов, которые угрожали шествию. Факелы представляли собой длинные палки, верхний конец которых был оплетен лубом, обмакнутым в оливковое масло.
Евангелист Матфей рассказывает, как навстречу жениху вышли десять дев со светильниками (факелами). «Из них пять было мудрых и пять неразумных. Неразумные, взявши светильники свои, не взяли масла»[68]
, разумные же сумели поддержать свет. Считалось. что факел может влиять на судьбу; подтверждения этому мы находим в греческой легенде об Эвридике, жене певца Орфея, которой пришлось умереть в день собственной свадьбы, потому что погас ее факел и демоны смогли к ней приблизиться.В Риме на улицах, по которым проходило торжественное свадебное шествие с факелами и музыкой, царила радостная суматоха; зрители и участники выражали свой восторг, давая волю южному темпераменту. Чтобы предупредить опасные бесчинства, римляне позволяли приглашать на свадьбу не более тридцати гостей.
А как воспринимала всю эту суматоху та, что была главным действующим лицом на торжестве «введения невесты в дом»? Греческий поэт Аполлоний Родосский (III в. до н. э.) в своем эпосе «Аргонавтика» впечатляюще, с большой психологической глубиной описывает борьбу противоречивых чувств в ее душе. «Голоса радости» для нее — лишь внешние звуки, они не могут избавить малолетнюю невесту от неуверенности и страхов. Она плачет, она стремится от того неведомого, что ей предстоит, что в корне изменит всю ее жизнь, оторвет от родительского очага. Она боится мужчины, который много старше ее. которого она прежде не знала и даже не видела: ведь ей вообще до сих пор строжайше было запрещено всякое общение, всякий разговор с мужчинами вне семьи. Все в ней противится происходящему. Ей страшно, страшно, страшно!