Женщина в голубом

…Покупатель не пришел на встречу, он прислал адвоката, длинного тощего крючкотвора с цепким оценивающим взглядом. Он сразу не понравился Артуру, но выбирать не приходилось. Ему нужны были деньги. Да и много ли найдется тех, кто готов выложить такую сумму, времена сейчас сложные.

Сложности начались сразу же.

Глядя на Артура в упор, адвокат сказал, что надеется, что торг уместен.

– В разумных пределах, – сказал Артур, напрягаясь.

– Разумеется, – ответил тот и достал из портфеля папку. – В этом досье ваша финансовая ситуация, господин Ондрик. У вас долги, вы задолжали серьезным людям. Галерея требует денег, но заработать на ней невозможно, это хобби, а не заработок. Вам нужны деньги. Кроме того, других покупателей на сегодня у вас нет. Продолжать?

– Нет, – сказал Артур, чувствуя, как мгновенно пересохли губы.

– Хорошо. Мой клиент заинтересован в покупке картины… – Он заглянул в листок, вытащенный из портфеля, – …«Любовь и вечность» американского художника Марка Риттера. Принимая во внимание вышесказанное, наша цена следующая… – Он черкнул несколько цифр и пододвинул листок к Артуру.

– Сколько? – изумился Артур. – Но я же заплатил… вы видели документы!

– Стоимость товара постоянно меняется, господин Ондрик. Все зависит от конъюнктуры. Вы же бизнесмен, не мне вам рассказывать.

В голосе адвоката Артуру почудилась издевка.

– Я готов дать скидку в двадцать процентов, – сделал попытку Артур.

– Нет. Мой клиент дал четкие инструкции: или наша цена, или сделка срывается. От себя хочу предостеречь – вам вряд ли удастся найти других покупателей.

– Это угроза?

– Ну что вы! Мой клиент очень заинтересован в покупке картины, хотя, я, если честно, не могу этого понять. Я, видите ли, предпочитаю реализм. Наверное, в силу профессии… – Он издал скрипучий звук, и Артур понял, что адвокат рассмеялся. – Как я уже упомянул, у вас нет других предложений, а долги нужно отдавать немедленно. Подумайте, господин Ондрик. Я надеюсь, через пару дней мы увидимся снова.

Артур был вне себя от бешенства, но деваться было некуда. Он даже не знал имени покупателя, картину по доверенности покупал его адвокат, причем за наличные. Видимо, птица высокого полета. Возможно, не из их города.

От этого было неуютно, ему казалось, что он в темноте, а рядом есть кто-то, кто прекрасно его видит и бог весть что задумал.

Он перезвонил на другой день и сказал, что согласен…

Глава 30 Низвержение в пучину

…Ужасен мрак: никто, никто не знает,

Кто погребен в лесу при тме ночной.

Иван Козлов. «Тайна»

Они расстались на площади. Недоумевающий Добродеев и молчаливый Монах.

Монах ушел, тяжело опираясь на трость. Во всей его фигуре была такая безнадежность, что у сентиментального Добродеева защипало в глазах. Он смотрел Монаху вслед, пока тот не свернул за угол.

Он вдруг вспомнил, что они не договорились на завтра, Монах говорил, что у них куча планов, и вдруг угас.

Из-за Лары? Неужели из-за нее?

Добродеев было вознамерился побежать за Монахом и спросить насчет завтра, но удержался, решив, что Монаха надо на некоторое время оставить одного. Если из-за Лары, то надо радоваться, что осталась жива. А тут такая прямо черная туча, того и гляди, буря или торнадо.

Добродеев невольно хихикнул. Или лавина в горах. Срывается вдруг, летит стремительно, и фиг остановишь. Полная непредсказуемость. Волхв, одним словом. Зацикленный на Димке Щуке волхв. И на Ларе…

Монах, придя домой, первым делом сварил кофе. Выпил и прилег, подложив под больную ногу две подушки. Закрыл глаза и стал думать о путях озарения и от чего оно зависит. От житейского опыта – однозначно. От умения выстраивать цепочки аналогий – несомненно, что опять-таки зависит от житейского опыта. От наблюдательности. От всяких мелких незначительных, не бросающихся в глаза деталей, застревающих в подсознании, на которых держится интуиция, она же нутро. А потом это все воссоединяется в горючую смесь и… бац! Взрыв. Осенило и озарило. Кажется, снизошло откуда-то сверху, ан нет, выдало твое собственное подсознание.

Он поднялся с дивана, дохромал до письменного стола, упал в кресло и включил компьютер.

В десятый, в сотый раз смотрел кино с Речицким и неизвестной девушкой. Смотрел с новым чувством. Неизвестная девушка…

Почему неизвестная? Известная! Другой цвет волос, живость, не то природная, не то наигранная, от которой ничего не осталось в помине, манера хохотать, запрокидывая голову… тоже исчезла.

Он смотрел на нее в больнице и видел спящую девушку на записи… спящий человек похож на себя, он всегда одинаков, на нем нет маски.

Монах испытывал странную боль и разочарование. Она ему нравилась. Он вспоминал, как они пили кофе в павильончике в парке.

Сейчас ему уже казалось, что он с самого начала, как только увидел проклятую запись, понял, только боялся признаться себе. Она была без сознания, и словно спала: бледное лицо, закрытые глаза, чуть повернутая вбок голова…

Это была она, Лара, с той записи, жертва…