Женщина в озере

– Понимаете, Алмор практикует прежде всего среди лиц, находящихся на грани тяжелого нервного заболевания. Среди людей, погрязших в пьянстве и разврате. Они постоянно нуждаются в успокоительных средствах и наркотиках. Но рано или поздно наступает такой период, когда обычный частный врач отказывается дальше проводить лечение на дому и настаивает, чтобы пациент отправился в санаторий. Однако врачи типа Алмора поступают иначе. Они лечат своих пациентов до тех пор, пока у последних есть деньги. Им наплевать, что из-за подобного «лечения» здоровье резко ухудшается, и нередко доводят больных до смерти. Практика очень доходная, – добавил он. – Но, конечно, опасная для врача.

– Несомненно, – согласился я. – Впрочем, на этом можно здорово заработать. Знали вы некоего Конди?

– Нет, только слышал о нем. Флоренс подозревала, что он снабжал доктора наркотиками.

– Очень возможно, – сказал я. – По-видимому, доктор опасался выписывать на наркотики слишком много рецептов. А Лавери знали?

– Тоже только слышали.

– А вам не приходило в голову, что Лавери мог шантажировать Алмора?

Это соображение ошеломило Грейсона. Он провел рукой по лбу, потом опустил ее на колени и задумчиво покачал головой.

– Нет. А у него была такая возможность?

– Он первый обнаружил тело, – объяснил я. – Если что-то показалось подозрительным Таллею, это, вероятно, было замечено и Лавери.

– А разве Лавери занимался подобными делами?

– Не знаю. Никому не известно, на какие средства он жил. Он не работал, проводил время довольно весело, преимущественно с женщинами.

– Все верно, – согласился Грейсон. – Такие дела можно делать скрытно. – Он сухо усмехнулся. – Я сплошь и рядом натыкаюсь на их следы в своей работе. Это самые разные неоправданные платежи на огромные суммы. Бессмысленные расходы, производимые людьми, которые не истратят напрасно и нескольких центов. Эти деньги без труда могли выплатить и почему-то не выплатили, словно из опасения перед налоговыми инспекторами. О, да, подобные дела нетрудно устроить.

Я посмотрел на миссис Грейсон. Ее руки ни на минуту не останавливались. За это время она, наверное, заштопала множество носков. Длинные костлявые ноги Грейсона были надолго ими обеспечены.

– А что случилось с Таллеем? Его просто подставили?

– В этом нет никакого сомнения. Его жена была в полнейшем отчаянии. Она говорила, что ему подали в баре виски с примесью какого-то наркотика, а пил он вместе с полицейскими. Причем полицейская машина ждала на улице, пока Таллей не сядет в свой автомобиль. Тут-то он и был арестован. Но до суда его даже не допрашивали.

– Ерунда. Просто он мог жене все так изложить. В подобных случаях человек всегда хочет оправдаться.

– Даже не верится, что вы говорите о полицейских, – заметил Грейсон. – Впрочем, о таком их поведении известно каждому.

Я продолжал:

– Если полиция и вправду допустила ошибку в деле о смерти вашей дочери, то, естественно, она не могла позволить Таллею доказать это. Потому что в результате несколько человек лишились бы работы. А будь Таллей и вправду шантажистом, его бы не стали арестовывать таким сложным способом. Но где Таллей сейчас? О тех «серьезных уликах» ему либо сообщили, либо он сам напал на след.

– Мы не знаем, где он, – ответил Грейсон. – Его посадили на шесть месяцев, но они давно истекли.

– А что с его женой?

Он взглянул на миссис Грейсон. Она коротко ответила:

– Вай-Сити, Вестмор-стрит, № 1618. Мы дали ей немного денег. Она осталась без гроша.

Я записал адрес, удобнее устроился в кресле и объявил:

– Сегодня кто-то застрелил Лавери в его собственной ванной.

Пухлые руки миссис Грейсон замерли на краю грибка. Ее муж сидел, открыв рот, трубка застыла в его руке. Слегка откашлявшись, он медленно водворил трубку на законное место: между зубами.

– Трудно предположить, – пробормотал он, – чтобы тут был замешан доктор Алмор.

– А я бы охотно сделал такое предположение, – возразил я. – Это вполне вероятно. Полиция считает, что Лавери застрелила жена моего клиента. Если же Алмор имеет какое-то отношение к убийству Лавери, из этого неизбежно вытекает, что он принимал участие и в убийстве вашей дочери.

– Человек, совершивший одно преступление, не остановится и перед вторым, – изрек Грейсон. Он сказал это так уверенно, будто всю свою жизнь занимался уголовными делами.

– Возможно, – согласился я. – А что могло спровоцировать печальную историю с вашей дочерью?

– Флоренс была сложная, странная девушка. Очень вспыльчивая и экстравагантная. К сожалению, она постоянно заводила все новых и новых сомнительных друзей, была излишне откровенна и часто поступала опрометчиво. Подобная жена представляла исключительную опасность для такого мужа, как доктор Алмор. Но я не думаю, что именно это стало главной причиной. А что скажешь ты, Лети?

Он посмотрел на жену, но та лишь воткнула иголку в клубок и промолчала. Грейсон вздохнул и продолжил:

– У нас есть основания предполагать, что доктор завел любовную связь с медсестрой, работавшей у него. Флоренс грозила ему публичным скандалом. Этого он не мог допустить. Ведь один скандал повлек бы за собой следующий.