Женщина во тьме

Дэвид? Бывший подчиненный Патрика? Блондин с искусственным загаром и «БМВ»? Бездетный Дэвид, которому всего тридцать два? Не означает ли грандиозное повышение, что теперь он станет боссом моего мужа? Перевожу взгляд с одного на другого: на фоне преуспевающего Дэвида Патрик как-то стушевался и кажется ниже ростом. Обычно, когда муж рассказывает о проблемах на работе, я не слишком вникаю.

Теперь мне понятно, почему сегодняшний вечер так важен для Патрика. Он хотел сохранить хоть толику превосходства, продемонстрировав новоиспеченному начальнику дом своей мечты.

Официант кладет передо мной меню. Придавленная сознанием вины, я не могу даже думать о еде.

А Патрик расписывает гостям дом, рассказывает о планах переустройства, о том, что уже сделано. Правда, не говорит ни слова о сырости, об удручающем состоянии почти всех помещений; не упоминает о фиаско в мебельном магазине и о том, что пятнадцать лет на эту недвижимость не могли найти покупателей. И о том, что учился в школе с одной из жертв совершенного в нашем доме преступления, он тоже не говорит.

– Извините, – шепчу я, не дослушав оживленный рассказ Дэвида о несносном клиенте.

Петляя между столиками, ищу указатель и через весь зал иду по направлению к туалету. В ресторане жарко, много народа, влажный воздух наполнен испарениями жареного масла и неистребимым запахом рыбы, который, кажется, пропитал здесь все, даже фундамент. Патрик заказал столик в центре зала, поэтому на расстоянии вытянутой руки сидят парочки, группы туристов и припозднившиеся семьи с маленькими детьми.

Этот ресторан – неподходящее место, чтобы приглашать сюда гостей. И плохая замена вечеринки в новом доме, как представлял ее себе Патрик: марочный алкоголь в хрустальных бокалах, тихая музыка, цветы на окнах, вид на море. Так что вместо изысканного ужина – креветки в чесночном соусе, жареная картошка и дешевое красное вино.

– Я взял на себя смелость и на закуску заказал кальмаров, – говорит муж, когда я возвращаюсь к столу.

Мимо нас, держа на подносе тортик с фонтанчиком бенгальского огня, протискивается официант, и громкое «С днем рождения!» за соседним столом заглушает мой вздох разочарования.

Когда мне было восемнадцать, я один-единственный раз побывала на Крите. Мы, восемь девчонок, провели там неделю каникул, и однажды, поев кальмаров, я чуть не умерла. Два дня не могла выйти из душной комнатки – там не было кондиционера, ползком добиралась до туалета; все время схватывало живот, знобило, рвало даже от глотка воды, трескались губы. Под конец у меня возникли галлюцинации. Помню, как просила подруг дать мне умереть, убить, прекратить мои мучения.

С тех пор меня тошнит от одной мысли о кальмарах, от одного их названия, вида, запаха. И Патрик – я уверена – об этом знает.

Приносят закуску. На потемневших по краям и сбрызнутых маслом листьях салата лежат кальмары. Стараюсь дышать ртом, но на меня все смотрят, зажмуриться не могу. Делаю над собой усилие и бросаю взгляд на скользкие белые кольца. На лбу выступают капли пота, волосы становятся мокрыми, кожу на голове начинает щипать. Подкатывает тошнота. Сдерживаюсь из последних сил.

– Ешь, – сквозь зубы шипит Патрик.

Другие его не слышат. На щеках мужа горят красные пятна. Заметив удивленные взгляды Дэвида и Элли, изображаю улыбку и подношу ко рту вилку с салатом. Муж тоже улыбается.

Отщипываю крошечный кусочек кальмара и быстро кладу его в рот. Все с облегчением возвращаются к прерванному разговору. Стараюсь как можно быстрее, не почувствовав вкуса, проглотить этот кусочек, поэтому приходится дышать носом. От резинового вкуса во рту и резкого запаха меня тошнит. Бросив вилку, обеими руками зажимаю рот. Теперь настала очередь Патрика затаить дыхание и ждать, что будет дальше. Гости, оторвавшись от своих тарелок, тоже не сводят с меня глаз.

Проглатываю и кальмара, и подкатившую к горлу желчь. Залпом выпиваю стакан воды и опять – кольцо за кольцом, стараясь не думать, не чувствовать, не дышать, – запихиваю в себя куски серовато-белого морского гада.

Не останавливаясь, съедаю все. Прошло не больше трех минут. Руки трясутся, в животе буря. Набрав в легкие воздух, поднимаю глаза на Патрика. «Может, он тигр?» – приходит в голову нелепая мысль. Муж – он до своей порции даже не дотронулся – широко улыбается.

– Вижу, тебе понравилось.

Воспринимаю его слова как разрешение выйти из-за стола и хочу, пока лед, проглоченный с водой, не растаял и меня не вывернуло наизнанку, добежать до туалета.

– А я не голоден, – добавляет Патрик. Я нервно царапаю спинку стула. – Когда вернешься, можешь съесть и мою порцию.

* * *

Ночью просыпаюсь, живот крутит, меня опять тошнит. Мчусь в ванную. На сей раз Патрик идет следом и, когда я склоняюсь над унитазом, помогает мне, убирает с лица волосы.

– Сегодняшний вечер был для меня очень важен, – говорит муж. Меня снова выворачивает одной желчью. – Я столько рассказывал Дэвиду об этом доме и так хотел позвать их не в паршивый дешевый ресторан, а сюда, показать, что плевал я на их чертово повышение.

– Ты был знаком с Джоном Эвансом? – шепчу я.