Женщина-Волшебство

Вернувшись из ванной, я планировала приступить к делу, но он по-барски продолжал сидеть на диване.

– Какая ты шустрая! Не торопись, давай посидим, поговорим, у нас ведь время ещё не пошло?

– Я с тобой проведу ровно два часа. Соответственно, через два часа я от тебя уеду. У меня, как у стоматолога, всё время расписано, задерживаться нельзя.

– Да ладно, не рассказывай, не может такого быть.

– Думай, как тебе удобнее, я не буду забрызгивать тебе стены слюнями и с пеной у рта доказывать обратное.

– Если так оно и время затикало, то давай уже что-нибудь делать.

Я жду. Он молчит. Десятисекундная тишина.

– Я пошутил. Давай ещё выпьем, присядем за стол, поговорим.

Перемещения от стола к дивану, от дивана к столу, «хочу», «не хочу», «давай сексом заниматься», «а давай не сексом заниматься» – все это говорило о том, что он начал дергать за ниточки. Поскольку деньги были взяты, а физической угрозы жизни не возникало, началась психологическая игра.

– Давай рассказывай! Кто? Откуда? Какими судьбами здесь оказалась? – спросил он, хитро улыбаясь. – Ты местная?

– Да, местная. В смысле? Какими судьбами у тебя в гостях? Насколько я помню, ты сам меня пригласил.

Я никогда не понимала, зачем вести беседы на подобные темы, но подозревала три причины: душещипательная история для страдания или самолюбования, скука и прикрытие убогости любопытством, сексуальное извращение.

Оппонент явно ожидал услышать слезливую историю о том, как мне тяжко жить на белом свете. В моём случае нашла коса на камень. Я не делала из своей жизни шоу.

Достав из кармана упитанный свёрток отечественной платёжной бумаги, он покрутил им у меня перед носом.

– Видишь эту пачку? У тебя никогда такой не будет!

«Пачками мериться – это, бесспорно, достойное занятие. Истинное мужское поведение заключается в мерении пачками, – с сарказмом подумала я, стараясь сдержать смех, накрывший меня.

– А ну-ка спой что-нибудь! – пренебрежительно сказал он.

– Я не певица, я – жрица. Это разные вещи. Если я буду певицей, я встану и спою. Каждый должен выполнять свой функционал.

Он не выдержал. Вытащив из чехла лежащий на столе боевой нож, он пригрозил мне полицией и инсценировкой ограбления мной его квартиры, чтобы жизнь мёдом не казалась, если я не отдам ему все деньги. После автомата в руках профессионального убийцы боевой нож в руках истеричного мужика, еле-еле сдерживающего себя и захлёбывающегося в собственном соку, выглядел как детская игрушка.

Хотя колото-резаные раны всегда вызывали у меня неприязнь, а огнестрельные ранения в моём представлении выглядели красиво и эпично, страх быть зарезанной, как ягнёнок, прошёл мимо меня: я отключилась, являясь глазами без чувств и ушей. Он мог покалечить, но не убить, позвав на выручку тех, кто способен довести дело до конца. Показная сила зиждилась на стоящих за ним. Выбирая между жизнью и сеном, я выбрала жизнь и выложила деньги на стол. Отбросив нож в сторону, он жадно схватил купюры и спрятал их в карман штанов.

– Ты у меня за сегодня уже такая пятая, и с каждой из вас я поступаю так, как вы того заслуживаете! Шлюхи поганые!

Наверняка его жена и дети даже не подозревали, что происходило в стенах их общего дома, когда они отдыхали без отца семейства за границей, ведь они были именно там, когда он устраивал в квартире треш.

Присвоив чужое, он всё же никак не мог угомониться. Я уже направилась к выходу, а он продолжал плескать ядом вовсе углы. Его эго не выдержало, он бросился к шкафу, стоявшему в коридоре, достал из него форму, а из нагрудного форменного пиджака вынул важный документ, потрясая перед моим лицом своим статусом. Он был явно не в себе. Меня абсолютно не интересовал и не пугал его чин. Видя, что с ним происходит, я была рада, что не успела физически об него испачкаться.

Переступив порог его взяточного существования, я поняла, что я так долго не могла угадать особый привкус, исходящий от предательства долга и погон. Несмотря на свою деятельность, я сумела остаться свободной, он же стал рабом денег и власти. Он начал ненавидеть сам себя, столкнувшись со мной, воочию убедившись, что можно было иначе, только он так не сумел. Мертвец.

Стерва-война