Женщина: взгляд изнутри (СИ)

И Олеся, не поднимая взгляда, рассказала.

Начиналось все как сказка. Прямо ни дать, ни взять — «Золушка». Жила-была на свете девочка. В одной деревне. У девочки были папа, мама, и две младшие сестры. Папа был намного старше мамы, и однажды, когда Золушке было 15, у него случился инсульт. Спасти-то его спасли, да только то, что от него осталось, лучше бы и не спасали. В общем, на шее матери оказался беспомощный отец и три девочки. На скромную зарплату и пенсию по инвалидности. И пошли честолюбивые мечты Золушки о вузе и далеком городе, где под ногами асфальт вместо грязи, под хвост дворовому барбосу.

Но тут случился Бал — дискотека в клубе, и явился Принц — Алексей Михайлович. Он как увидел Золушку, так больше глаз и не отводил. Девочка сначала испугалась, мало ли что взрослому дяденьке от нее надо. По телевизору чего только не понарассказывают. Но он был такой вежливый, обходительный, сильный, умный, на машине, при деньгах. Ухаживал красиво, когда на выходные приезжал. Подарки дарил. Целовал бережно. А дальше ни-ни. Ему местные как-то попытались объяснить, что нечего на местных девчонок зариться, так он всех по деревьям как груши развесил. А ее на руках к матери понес, разрешение на брак спрашивать. Денег дал. Мать только образовалась — и дочку пристроила, и одной головной болью меньше. И Золушка была на седьмом небе от счастья.

Но как известно, сказки не зря заканчиваются на том месте, где свадьба.

У Принца оказались свои взгляды на «счастье». Он как с ума сошел. За каждым углом ему чудились коварные любовники и измены. В доме появились камеры, даже в туалете и ванной. Каждые полчаса он звонил, проверял, чем Золушка занята. Ни о какой учебе речи не было. Он даже обувь запирал, чтобы девушка без него из дому выйти не могла. И в сексе всё стало по-другому… У него оказались специфические вкусы. Тогда Золушка сказала, что хочет уйти. А Принц сказал, что любит ее больше жизни и никуда не отпустит. Совсем.

Олеся умолкла.

— А почему аборт не хочешь сделать?

— Алексей Михайлович очень хочет этого ребенка. А когда я заикнулась, что мне еще рано, он мне популярно объяснил, что со мной будет, если я рискну сделать аборт. И сказал, что в случае аборта мне выдадут совершенно другую выписку, — или как там эта бумажка называется? — она приложила руку в низу живота. — Тянет, — пояснила на вопрошающий взгляд Лизы.

— Это он стоял под окнами?

— Угу. Напоминал про преступление и наказание. Что он все видит и все знает. Ненавижу! Ой! Ой, мама! — вскрикнула Олеся, сгибаясь пополам. — Мамочки, как больно! — она завалилась на бок, сворачиваясь в позу эмбриона. На халате багровело пятно крови.

— Твой выбор принят. И за все приходится платить, — тихо сказала Морозка. И поспешила на пост и уведомила операционную о чистке. Глядя на удаляющуюся в сторону лифта девушку, Лиза думала о том, как она могла настолько ошибиться? Раньше все было просто: если есть следы насилия — значит это насилие. А теперь модное поветрие затерло грань между насилием просто и «насилием» добровольным. Между сабами [2], которые играют жертв, и настоящими жертвами. Но разве это ее оправдывало?

Погрузиться в самоуничижение ей помешал звонок Женьки, который бодро сообщил, что он пост принял.

— Сдавай свой пост и поднимайся, — ответила на это Лиза, и видимо в голос ее просочились похоронные нотки, потому что от него сразу последовало обеспокоенное:

— Что-то случилось?

— Ничего смертельного. Подходи ко входу, я тебя впущу, тут и поговорим.

Лиза поднялась с Женькой в уже знакомую ему ординаторскую, в которой она сегодня хозяйничала как единственный в отделении дежурный врач. На этот раз заморачиваться с вопросами, будет ли гость чаю, она не стала. Просто налила. И отрезала кусок торта. А что поделаешь, если выписки каждый день?

Закончив с хозвопросами, Лиза взяла свою кружку и села рядом со своим напарником по расследованию. Смешно, но в его присутствии ей стало легче.

— Рассказывай, — произнес Женька, прежде чем погрузился ложечкой в торт.

Лиза рассказала. Краткий пересказ предыдущих серий занял от силы минут пять.

— Вот козел! Мало я ему врезал!

— Зато он тебе — достаточно, — по выразительному взгляду Морозка поняла, что зря она так… небережно. С нежной мужской психикой. — Я в смысле, слава богу, что тебе с ним больше встречаться не нужно. Жень, я тебя спросить хотела…

Змей выжидающе молчал.

— У тебя в милиции знакомые есть?

— А что?

— Ты можешь ей с документами помочь? Не знаю, справку сделать о том, что паспорт украден, например. И как-то документ об образовании восстановить через… о боже, полицию? Никак не могу привыкнуть к этим нововведениям.

— Лиз, ты понимаешь, что среди этой категории есть те, кому Оскара в пору давать? В ее истории правды может быть 5 %.

— Понимаю, поэтому попрошу Анечку встретиться с нею.

— Анечка — это третья мушкетерка, у которой ты пропадаешь тогда, когда не пропадаешь на работе? Кто у нас Анечка?

— А она у нас психолог. Хороший. Я ей доверяю. Так ты поможешь?

Женька молчал.