Женщины без мужчин

– Она низкая, подлая. Ужасно, когда человек такое понимает после десяти-пятнадцати лет дружбы. Однако же эта ханум порядочно обнаглела. Стыд забыла, достоинство растоптала. Теперь на любую подлость готова.

Глаза Мунэс наполнились ужасом.

– А что Парвин собирается сделать? Хочет развестись? – спросила она.

– Ух, нет, нет! Несчастная! Только этого не хватало: чтоб развестись надумала. Мерзавка. Брата жалко, такой мегере достался.

Мунэс смущённо поджала губы. Ей стало любопытно. Она копалась в мыслях, пытаясь понять, почему Парвин бесстыжая. Ничего не придумала. Ту женщину она чаще встречала у Фаезэ дома. На праздничных ужинах, в траур, в пост. Относились они друг к другу с простым дружелюбием, и Мунэс ничего плохого в Парвин не видела.

Мунэс смотрела на Фаезэ. Ждала, пока та расскажет, в чём Парвин провинилась. А у Фаезэ, пока она вот так сидела, глядя на подругу в ответ, вдруг покраснели глаза и полились слёзы. Отражение слёз Фаезэ сверкнуло в глазах Мунэс, и Мунэс тоже расплакалась. Всегда так было. Кто бы ни плакал, у Мунэс слёзы подступали к горлу. Она сама не знала, почему так происходит. Разжав губы, сморщенные в плаче, она сказала:

– Не плачь, ради Бога, не плачь. Что, в конце концов, случилось?

Фаезэ пыталась найти носовой платок и не находила. В итоге вытерла глаза уголком чадры, распростёртой вокруг неё, и как затараторит:

– Знаешь, сколько я добра ей сделала? Думаешь, если бы не я, могла бы она стать такой счастливой? Только недавно, в прошлом году, брат учинил ссору. Она сама же была виновата. Глупая баба собрала котомки и ушла к своей мамаше. Где это видано, чтобы достойная женщина такие фокусы вытворяла? Думаешь, кто их помирил тогда? Бедная я. Такой им ужин закатила, что до сих пор весь город о нём вспоминает, пальцы облизывает. Пошла в лавке Мирханда мяса купила. Два тумана сверху дала, чтоб мне лучшие куски отобрали. Баклажанную подливку сделала. Рисовую запеканку с ягнёнком. Кебаб из цыплёнка. А какой кебаб получился! Замочила его в лимонном соке и мяте, с приправами. Полтора часа простояла над мангалом, на заднем дворе. Замешала простоквашу со шпинатом. А помидоры? Разве помидоры где сыщешь? Собралась, поехала на площадь, найти помидоры. Денщику полковника Сарвбала поручила водки купить, чтоб папаша этой девки глотку залил.

Фаезэ сжимала губы в острой горечи, поднимающейся из глуби всего её существа. Мунэс смотрела на подругу округлившимися глазами. Спросила:

– И что потом?

– А что потом, ханум? Я устроила им вторую свадьбу. Девку отправила обратно домой, к брату. А потом, через два месяца, этой стерве взбрело в голову меня отблагодарить. Хотела насолить мне просто. Званый ужин закатила. Мерзавка, взяла наготовила европейских блюд. Несколько ошмётков дублёной кожи бросила на поднос. Говорит, бифштекс это. То есть, мы все ослы, вкуса не имеем. Тогда-то я и поняла, что она войны со мной хочет. Говорю, такую войну тебе покажу – закачаешься.

Мунэс по-прежнему не верилось:

– Парвин никогда не говорила мне, что хочет войны.

– А что она должна была сказать? Что именно? Что хочет утереть мне нос? Сколько себя помню, каждый, кто пробовал готовку Фаезэ, ахал от восторга. А теперь эта королевишна вздумала объявлять мне войну? Сучьему отродью от сути своей никуда не деться. Рождённый волком, волком станет – даже если будет расти рядом с человеком.

– Верно…

– Что ж, я пошла купила кулинарную книгу. Когда умеешь готовить рисовую запеканку, можешь и бифштекс, и автопокрышку. Я всё выучила.

Мунэс сказала:

– Разумеется, выучила. Это проще простого. По радио каждое утро учат готовить европейскую кухню. И мороки с ней меньше.

– Вот и я хотела это же доказать. Устроила ещё один ужин.

– Когда это ты устроила ужин?

– Да вот месяц назад. Всех их пригласила, сказала, будет европейская еда. Пошла в лавку Мирханда, дала пять туманов сверху, взяла восемь кусков филе, по одному на человека. Консервированный горошек купила. Стручковую фасоль купила, помидоры купила, исламбульскую картошку, приготовила фасолевый плов, да ещё салат. Замешала простоквашу со шпинатом. Ханум, такой соус к филе приготовила, что язык проглотишь! Сходила на площадь, купила самые здоровенные персики, да ещё нектарины и черешню с вишней. Денщику полковника Сарвбала поручила водки купить. Водку налила в графин, графин поставила в лёд. А лёд насыпала в мамину хрустальную вазу для фруктов…

Мунэс смотрела на Фаезэ взглядом, полным оваций. Спросила:

– А это зачем?

Фаезэ улыбнулась.

– А чтобы водка холодной оставалась.

– Ну и ну!

– Да, жалко тебя не было, не увидела всего.

– Так чего ты не позвала меня?

– Ну, Амирхан был в Ширазе. Я подумала, ещё посреди ночи тебе придётся возвращаться одной.

– Понятно.

– Ну так вот, ханум. Ели да восторгались. Ели да восторгались. Чуть ли не пальцы уже себе глотали. И всё это время та баба от зависти готова была лопнуть. Как варёная свёкла сидела.

– Парвин?

– Ясное дело. Кто ещё-то? И знаешь, что она тогда сделала?

– Нет.