Женщины-чекистки

— Вот оно, лучшее лекарство, — похлопал он по паспортам. — Ребята примутся за дело, и я сумею пару деньков полежать. У нас все готово к операции. Будем хоронить немецкий транспорт с оружием для Франко… Скажи в Москве, чтобы на честность фюрера не рассчитывали. Я подготовил здесь письменный отчет о работе группы и финансовых расходах.

Антон вручил мне коробку игральных карт. В ней вместо карт была вложена его докладная записка. Я ее прочитала, записала содержание своим кодом в блокнот. Отчет посоветовала немедленно сжечь».

Долгая диверсионная деятельность привела Вольвебера к аресту. 18 мая 1940 года этот сотрудник ИНО ОГПУ был арестован шведской полицией. «Под монастырь» его подвел предатель, член группы Густав Антон Седер.

Гестапо требовало выдачи Вольвебера на основании германского гражданства легендарного диверсанта. Советская разведка побеспокоилась о своем сотруднике. Зоя Ивановна рассказала в своей книге об этом следующее:

«Кин добился разрешения на свидание с Антоном в тюрьме и посоветовал ему «признаться» в шпионской деятельности против Швеции. «Об остальном мы позаботимся сами», — добавил Кин. Антон этот маневр принял и дал показания, что занимался в Швеции шпионажем в пользу советской разведки. Тем временем в Москве оформлялось советское гражданство Вольвебера.

Переговоры со шведами закончились тем, что они отказались выдать его немцам, мотивируя свой отказ так — он должен быть судим по шведским законам».

Хотелось бы привести еще один эпизод чекистской деятельности Кина, мужа нашей героини. Он касается политических отношений Финляндии и СССР перед второй мировой войной. Участие Бориса Аркадьевича в переговорах между этими государствами позволяет привести несколько оценок исследователей по этому вопросу. В материалах, опубликованних в журнале «Итоги» (07.05.2000) преподнесена версия, сводящаяся к следующему. Замеченная активность представителя советского «Интуриста» внушила опасения многим финским гражданам, с которыми общались супруги Ярцевы. Поэтому санкционированные Сталиным переговоры Бориса Аркадьевича с политическими и военными лицами Финляндии прошли неудачно. Хоть Рыбкин и был весьма деликатен в переговорах, но определенная степень недоверия ему все-таки сказалась на дальнейшем развитии отношений стран-соседей. Олег Одноколенко в статье «Вальс с Шуленбургом» резюмировал: «И если бы они (переговоры — авт.) завершились успешно, не исключено, что в истории не было бы такой печальной страницы, как пресловутая «зимняя война» между СССР и Финляндией».

Но материалы из других источников свидетельствуют о другом. В апреле 1938 года Борис Аркадьевич Рыбкин был вызван в Москву, где его лично инструктировал Сталин о возможном заключении пакта о ненападении и сотрудничестве между СССР и Финляндией. Власти Финляндии тогда отвергли это предложение, не забыв проинформировать Адольфа Гитлера о взаимоотношениях с Советским Союзом. Известный политический деятель, бывший президент Урхо Кекконен по вопросам внешней политики Финляндии заявил: «Московские переговоры 1939 года не имели успеха не по вине поверенного в делах России в Финляндии господина Ярцева (резидент Б. А. Рыбкин), а вследствие недостатка интереса по этому вопросу со стороны Финляндии».

Что касается разведывательной деятельности супругов Рыбкиных, то Центр рекомендовал им сосредоточить внимание на немецком направлении. Зое Ивановне и Борису Аркадьевичу вменялось в обязанности заниматься сбором информации о намерениях Германии в отношении СССР, учитывая при этом складывающуюся политическую обстановку. Дело в том, что в то время Финляндия все больше ориентировалась на Германию. Кроме того, Рыбкины должны были оказывать содействие советским разведчикам, направлявшимся через «северного соседа» родной страны в другие страны или возвращавшимся в СССР. Например, известный разведчик Павел Судоплатов прибыл в Финляндию из Германии после выполнения правительственного задания по ликвидации одного из руководителей Организации украинских националистов — Павла Коновальца. Опекой Судоплатова занималась Зоя Ивановна.

Однако военный конфликт с Финляндией вынудил Рыбкиных вернуться в СССР.