Женщины Девятой улицы. Том 1

Впрочем, если де Кунинги и надеялись отдохнуть и расслабиться, то их ожидало большое разочарование. Ведь атмосфера, в которой они оказались по прибытии на Файерплейс-роуд, была накалена до предела. Пегги прекратила платить ежемесячную стипендию, и та зима выдалась для Поллока и Ли особенно трудной[1198]. Несмотря на громкий успех выставки Джексона, становилось все очевиднее: жить за счет продажи его картин у них вряд ли получится. Той весной у Ли осталась одна последняя надежда: на Джеймса Джонсона Суини из Музея современного искусства. Он поддерживал творчество Джексона с тех пор, как увидел его работы в 1943 г. в галерее Пегги. Джеймс входил в совет Питтсбургского фонда Эбена Демареста, предоставлявшего гранты перспективным художникам. К нему Ли и обратилась за помощью. И это сработало. В июне Поллок выиграл грант в размере 1500 долларов. При этом сумма выдавалась по частям раз в квартал[1199]. Но эти денежные вливания были лишь временной мерой. Краснер необходимо было предпринять что-то, дабы обеспечить их семью постоянным доходом. Ей нужно было сделать так, чтобы Джексон Поллок стал значимой фигурой в мире искусства. Но именно в этот период ее муж окончательно вышел из-под контроля.

В феврале того года художники праздновали открытие выставки Горки в ресторане на Восьмой улице. И туда ворвался Поллок. На вечеринке были Билл и Элен, но жена Горки Мугуч не приехала[1200]. Аршил к тому моменту уже совсем расклеился — и из-за отсутствия жены, и потому, что его жизнь, казалось, разваливалась на куски. То пожар в мастерской, то рак кишечника, то страх, что молодая жена собирается его бросить. И Поллок выбрал тот вечер скорбного празднования для того, чтобы затеять стычку с Горки. Этель Базиотис, которая хорошо знала Ли и Джексона, рассказывала о происшедшем так. Когда Поллок «ворвался, он явно был не в себе и представлял угрозу. Джексон с порога начал на всех нападать. Что бы кто ни говорил, он был всем недоволен. Поллок оскорблял своих друзей так, что это вообще не укладывалось в рамки моего понимания. Все побледнели от страха»[1201].

Джексон совершил огромную ошибку, расположившись прямо напротив Горки, у которого от гнева почернело лицо. «Ты паршивый художник», — прорычал он Аршилу. «Ни один мускул не дрогнул на лице Горки», — рассказывал потом де Кунинг. Армянин и раньше презирал Поллока, после другой вечеринки в мастерской Горки, на которой пьяный Поллок оскорбил Мугуч[1202]. Двое мужчин стояли, бросая друг на друга полные ненависти взгляды. Поллок бормотал бессвязные оскорбления, а Горки точил ножом карандаш. И с каждым движением подносил нож все ближе к горлу Джексона. Так продолжалось до тех пор, пока художник Билл Базиотис не сказал Поллоку заткнуться. Тогда ситуация немного разрядилась[1203]. Пьяный Джексон уже ни для кого не был в новинку, но мало кто раньше замечал в нем такое насилие. А ведь оно, несмотря на внешнюю агрессию по отношению к Горки, было, судя по всему, направлено внутрь, на самого Поллока. Став наконец значимой личностью в небольшом круге коллег-художников, Джексон, казалось, окончательно перестал понимать, кто он.

На этом фоне выходные де Кунингов в Спрингсе получились не слишком удачными. Билл и Поллок между собой прекрасно поладили. Но Элен позднее вспоминала: «Ли явно неправильно истолковала разные мелочи, происшедшие во время того визита. Я не буду уточнять, какие именно, но помню все преотлично. Во всяком случае, спустя полгода в квартире того же Клема Гринберга… Ли заявила: „У тебя сердце тигра“. Я тогда восприняла это как комплимент, но на самом деле это было нападением. Да, она превратно поняла некоторые вещи, случившиеся в те выходные. Кстати, кроме нас в гостях у Поллоков был Чарли Иган»[1204]. Позднее Ли признавалась, что у нее вызывало «презрение» то, что Элен, будучи сама художницей, спекулировала именем мужа[1205]. Однако, судя по всему, их противоречия коренились намного глубже.

На первый взгляд у Элен с Ли было много общего. Обе были серьезными художницами. Обе придерживались левых взглядов в политике, и у них было много общих друзей еще со времен Союза художников. Обе были склонны выступать в роли спасительниц. Ли, прежде чем сосредоточить свой миссионерский пыл исключительно на муже, активно боролась за интересы каждого художника, которому это требовалось. Элен тоже с детства помогала любому нуждающемуся на своем пути и с тем же энтузиазмом посвятила себя заботе о Билле. Однако именно это сходство могло послужить главным корнем вражды, которую Ли испытывала по отношению к Элен. Ли, очевидно, считала, что в продвижении своих супругов они конкурировали за внимание одного и того же ничтожного пула коллекционеров и музейных работников. Элен, вне сомнения, думала точно так же. И соперничество между двумя женщинами в конечном итоге привело к появлению двух лагерей и к расколу в местном художественном сообществе. Эрнестина рассказывала: