Женщины Девятой улицы. Том 1

Миф, который воплощается здесь и сейчас, совсем не новый. Он существует еще со времен Латинского квартала. Но, кажется, никогда этот миф еще не материализовался столь обыденно, без щегольства и размаха. Никогда он прежде не был столь реалистичным и не сопровождался такой ничтожной компенсацией. Для Парижа XIX века отчуждение богемы было лишь неоправдавшимся опасением, а в современном Нью-Йорке оно реализовалось в полной мере[1297].

Этот журнал американская интеллигенция считала обязательным чтивом. Ларри Риверс, например, называл Partisan Review «неоновой вывеской над воротами, ведущими в поля размеренных мыслей и захватывающей аргументации»[1298]. Появление столь эмоционального комментария в этом издании красноречиво сигнализировало о том, что в художественном мире Нью-Йорка происходило что-то действительно важное. А значит, «эти „безумные гении“ создавали произведения искусства, которых [зрители] могли не понимать, но как минимум должны были признавать факт их существования», по словам Дори Эштон[1299]. Еще любопытнее было то, что, если Клем и очень немногие другие критики, в особенности Том Гесс и его сотрудники в ArtNews, наперебой хвалили новое искусство нью-йоркских художников, некоторые учреждения и институты из этой сферы, напротив, громогласно его осуждали. Так, в феврале 1948 г. Институт нового искусства в Бостоне изменил свое название на Институт современного искусства^{25}, чтобы его славное имя никак не ассоциировали с «лицемерием, оппортунизмом и обманом за счет общества». Эти явления якобы были характерны для «культа недомыслия, базировавшегося на туманности и отрицании», который буйным цветом расцветал в Нью-Йорке. А New York Times решительно отнесла к представителям этого «культа» Поллока и Горки. Тем летом в ней была опубликована статья, автор которой предположил, что Джексон Поллок, в частности, являлся активным участником циничного «обмана» общества[1300].

Подобный вызов не мог остаться без ответа. Новая волна агитации заставила быстрее биться сердца давних членов Союза художников. И абстракционисты организовали и провели в Музее современного искусства симпозиум под названием «Говорит современный художник». Участвовали почти 250 человек, среди них Поллок и Ли. Выступали в основном их старые знакомые, в частности Стюарт Дэвис. Ораторы опять стучали кулаками по трибуне, гневно вещая о проблеме защиты прав художников. Существенная разница между 1938 и 1948 г., однако, заключалась в том, что теперь в защите нуждалось не право получать средства к существованию в рамках Федерального художественного проекта. На кону было куда более фундаментальное право человека искусства творить так, как ему нравится, не подстраиваясь под чьи-либо вкусы[1301]. Осенью в том же Музее современного искусства состоялось еще одно мероприятие: симпозиум при поддержке журнала Life. В нем приняли участие 15 выдающихся историков искусства, критиков, издателей и преподавателей, в том числе Клем Гринберг. Перед присутствовавшими стояла четкая и весьма трудная задача: обсудить и «попытаться объяснить странное искусство сегодняшнего дня», которое «выглядело неправильным», было «уродливым» и «трудным для понимания», но отражало «доминирующую тенденцию… нашего времени»[1302]. Журнал Life счел этот симпозиум настолько важным, что в октябрьском 11-м номере опубликовал для широкой публики его полную стенограмму. В том же номере между страницами с рекламой автомобильных шин «Гудиер» и персиков «Хант» читатели увидели репродукции полотен пяти современных американских художников, в том числе Джексона Поллока и Билла де Кунинга[1303].