Женщины Девятой улицы. Том 2

А еще, видя вокруг все эти счастливые пары, Джоан ужасно боялась потерять своего любимого поэта, Фрэнка. Банни Лэнг еще в 1949 г. в Гарварде была первой женщиной О’Хары. Теперь же он воспылал любовью к Майку[2069]. В глазах Джоан Майк, Банни и Фрэнк образовывали треугольник, излучавший творческую силу и мощную сексуальность, куда ее не пускали. В одном письме, которое она назвала «посланием из утятника», Джоан сказала Майку: «Я хотела бы, чтобы ты любил меня либо уничтожил, но не оставлял покалеченной, как какое-то полураздавленное насекомое»[2070].

Банни вряд ли понравилась бы Джоан, даже если бы они встретились при других обстоятельствах, но в глубине души эта женщина, вполне возможно, восхищала художницу своей эксцентричной силой и независимостью. Младшая из семи сестер Вайолет Рэнни Лэнг родилась в бостонском районе Бэк-Бэй. Ее семья не желала расставаться с аристократическими замашками, в то время как средств, необходимых для соответствующего образа жизни, заметно не хватало[2071]. Возможно, именно из-за принадлежности к семейству, которое притворялось тем, чем на самом деле не было, у Банни развилась непомерная любовь к театральности. Она не одевалась, а носила костюмы: парики; поддельные кудри разных цветов; накладные ресницы; искусственные ногти; театральный грим; мужские хлопковые фуфайки или свитера; рваные синие кроссовки, из которых торчали накрашенные ногти, и старый плащ, бывший когда-то белым, но «испачкавшийся до коричневого», и такой изношенный и потертый, что он совсем не защищал от дождя. В некоторые дни под тем же тренчем она могла носить вечернее платье без бретелек или едва прикрывавшую наготу сорочку[2072]. Банни была «довольно приземистой, с плотным, белым, тяжелым телом, с широкими кистями рук и короткими пальцами… И было что-то удивительно детское в ее полных надутых губах и в расположении круглых глаз», как писала подруга и биограф Банни Элисон Лури[2073]. Она добавляла: «Общаться с Банни было все равно что пить алкоголь: вслед за радостным возбуждением наступают разрушительные последствия»[2074].

Отучившись в Чикагском университете и отслужив во время войны в Канадском женском армейском корпусе, к 26 годам Банни имела произведения, опубликованные в журнале Poetry, который издавала мать Джоан, и в Chicago Review[2075]. В 1950 г. она стала единственной женщиной в авангардном «Театре поэтов» в Кембридже[2076]. Понимая, что на сцене ролей для нее было немного, Банни сосредоточилась на драматургии. А чтобы зарабатывать на жизнь, бралась за самую разную работу, которая удовлетворяла ее театральным наклонностям. Используя вымышленные имена и наряжаясь в соответствующие костюмы, она устраивалась то журналистом, то свадебным распорядителем, а то и хористкой в кабаке[2077]. В январе 1954 г. женщина приехала в Нью-Йорк, где в «Театре художников» Джонни Майерса ставили ее пьесу «Пожарный выход». Банни поселилась у Фрэнка О’Хары на 49-й улице, где и познакомилась с его друзьями[2078]. Одним из них был Майк, с которым они вскоре стали любовниками[2079]. В марте Банни вернулась домой в Бостон и объявила, что намерена переехать в Нью-Йорк и выйти замуж за еврея-художника, который работает на коробочной фабрике[2080]. Готовясь к роли жены, она писала Майку: «Ты будешь мной очень доволен, я стану для тебя счастьем и радостью. Я буду содержать твою ванную комнату в безупречной чистоте, а морозильник — всегда заполненным замороженными фруктами с бренди»[2081].

Родных Банни не слишком удивила ее новость, но лишь до тех пор, пока они не встретились с ее будущим мужем. Тот в апреле приехал в Бостон официально просить руки дочери у отца Лэнг, откровенного антисемита. Друзья семьи недоумевали, что Банни нашла в этом человеке: «Он почти ничего не говорил и передвигался повсюду тихой, кошачьей походкой» в своих забрызганных краской кроссовках. Хотя в комнате было достаточно стульев, Майк предпочитал сидеть на полу, скрестив ноги. На вопрос, что он думает о Бостоне, он ответил: «По-моему, ужасно уродливый город». Как отмечала Лури, создавалось впечатление «подавляемой агрессии» со стороны Голдберга, из-за чего Банни сильно нервничала. Пара рано собралась уходить с вечеринки. При этом «он подталкивал ее перед собой, положив руку ей на шею, как редко делают в Кембридже, и она ему это позволяла». Разговор Майка с отцом Банни оказался еще менее удачным. Мистер Лэнг наотрез отказался одобрить их помолвку. Любовники немедленно покинули Бостон и вернулись в Нью-Йорк. Они намеревались пожениться, несмотря ни на что[2082].