Женщины графа Ланзбури

Правда, по пути она обнаружила, что ей не терпится снова увидеться с ним. Оглядываясь назад, она не могла понять, что на нее нашло, когда она очутилась наедине с ним в поезде, но она просто не могла остановиться. Всякий раз, как она вспоминала о поездке, ее накрывало огромное смущение, а также странное возбуждение – она была убеждена, что вела себя безнравственно.

Когда она вошла, граф Ланзбури работал за большим письменным столом и не поднял головы, даже когда она закрыла за собой дверь. Она смотрела на него и вспоминала дни и ночи, когда она старалась изгнать его образ из своих мыслей, забыть его – и все напрасно. На нее нахлынули чувства, которые она испытывала перед тем, как выбежала из его лондонского особняка. Эмоции, которые ей так отчаянно хотелось забыть, накрыли ее с головой, и она поняла: ее прежние чувства к нему не остыли, они по-прежнему живут в глубине ее души.

– Вы хотели меня видеть, – сказала она.

– Да, хотел. Прошу садиться. Сейчас я освобожусь.

У Джейн сжалось сердце, когда она услышала его сдавленный, холодный, безразличный голос. Она села в кресло, стоявшее наискосок от камина, чуть поодаль от стола, и стала смотреть в окно на террасу, яркую от роз и горшков с геранями.

Через приоткрытые застекленные двери в кабинет проникал сладкий аромат жимолости и свежескошенной травы. Жужжание пчел заглушала песня дрозда.

Джейн сидела совершенно неподвижно; вскоре она поняла, что затаила дыхание.

В тишине ей показалось, будто она слышит, как его перо царапает по бумаге. Он сосредоточенно что-то писал, опустив глаза.

Джейн дала себе слово, что больше не будет думать о нем как о мужчине, но, глядя на его склоненную голову, она ощутила такую тоску, что ей захотелось признаться ему в своих чувствах. Рассказать, как у нее при виде него бурлит кровь. Она надеялась, что за то время, что они не будут видеться, ей удастся победить свое влечение, но его сексуальный магнетизм был таким мощным, что его словно можно было осязать. Как она позволила ему так с собой поступить? Стоило ей лишь взглянуть на него – и она сама себя не узнавала. Она презирала свой голод, свое желание, которые делали ее пленницей собственных чувств.

Нельзя допустить, чтобы так продолжалось и дальше. Чем раньше она уедет из Чалфонта и забудет Кристофера, тем лучше для ее душевного спокойствия.

Вдруг он отложил перо, поднял голову, и их взгляды встретились. Он смотрел на нее мрачно, исподлобья, без всякого выражения. Затем встал, вышел из-за стола. Не желая, чтобы он смотрел на нее сверху вниз, Джейн тоже встала и вопросительно посмотрела на него, вмиг забыв, как он заставил ее страдать, забыла брошенные им несправедливые, оскорбительные упреки.

Когда он шагнул к ней, ей показалось, что комната уменьшилась в размерах. Она и забыла, какой он высокий – как будто он еще вырос после их последней встречи. Но в остальном он ничуть не изменился. Она видела перед собой то же властное лицо и серебристо-серые глаза, те же зачесанные назад темные волосы. Он сделал еще шаг вперед, и у нее стеснило грудь.

Как ни странно, несмотря на бушевавшую в ней бурю, ей удалось хладнокровно осведомиться:

– О чем вы желали со мной поговорить?

Он остановился перед ней. Она глубоко вздохнула, и ее ноздри уловили аромат сандалового дерева – и его собственный аромат. Это сбивало ее с толку. Неужели непременно нужно стоять так близко?

– Позвольте высказаться откровенно. Мы не можем все время избегать друг друга. Будет лучше, если мы выясним отношения.

Джейн не дрогнула и не отвела взгляда. Ей приятно было сознавать, что теперь, очутившись с графом лицом к лицу, она больше не ощущала смутного страха, который преследовал ее после их последней встречи. Страх испарился. Воспоминание о ее тогдашних чувствах заставило ее забыть нынешний гнев. Лицо ее стало немного спокойнее.

– Да, так будет разумнее всего.

– После нашей встречи в Лондоне я остаюсь в недоумении, – признался он, отворачиваясь. – Вы и в самом деле необычная женщина. Нельзя разъезжать по городу и предлагать свои деньги посторонним людям.

– Вы не… не посторонний… и я никогда в жизни не делала ничего подобного. Правда, раньше у меня и своих денег не было.

Он усмехнулся.

– Когда вы неожиданно, словно джинн из бутылки, появились у меня на пороге и предложили разрешить все мои затруднения с помощью ваших денег, я невольно вспомнил сказки «Тысячи и одной ночи».

– Почему вы смеетесь?

– Потому что, по здравом размышлении, мне кажется, что вы начинаете рассуждать как американка.

Джейн нахмурилась.

– Хотите сказать, что я становлюсь похожей на мисс Спеллинг?

Не сводя с нее взгляда, он вернулся за стол, но садиться не стал.

– Судя по всему, вы не такая, какой я вас считал, что выбивает меня из колеи, – продолжал он. – Мои предвзятые мысли о вас постепенно развеиваются, мисс Мортимер.

– Что же это за предвзятые мысли, позвольте спросить?

– Я считал вас кроткой, почти не подверженной вспышкам гнева. Похоже, и здесь я ошибся.

– Да, ошиблись, – хладнокровно согласилась Джейн.