Женщины Иномирья. Половое превосходство

Женщина ответила не сразу. Задумчиво рассмотрела землянина, увела взгляд в сторону радужного вида. И решилась.

— Будет суд, — произнесла горько. — И это всё, чего я сумела добиться.

— Суд? — Ахнул Макс.

— Лучше так, чем уничтожение, — начала Тринадцатая, но замялась, выловив ужас в глазах гостя.

— Суд предполагает вину, — начал рассуждать землянин, собрав мысли в один пучок. — В чём именно меня хотят обвинить? Я же никого не убил.

— В соблазнении воительниц и пагубном влиянии на них, — заявила Зирина. — Если остальные обвинения не доказаны это весомое — да.

— Что за бред? — Возмутился землянин. — Вы женщины, я — мужчина. Это природа, которой ты тут кичилась. Природа лучше комнат, как и секс лучше искусственного оплодотворения. Или я не прав?

— Для Совета это ересь, — произнесла с грустью.

— А для тебя?

— Ты не понимаешь, вы для нас низшие существа, недостойные и аморальные. Не ровня нам. И это наша догма.

— Чего? — Взвинтился Макс. — Да вы обычные бабы! Походу даже более тупые, чем наши. И не потому, что вы технологиями своими атрофировали мозги, а потому что мужское воспитание в вас напрочь отсутствует.

— Смело, — произнесла Тринадцатая с иронией. После дерзкого поцелуя дерзким словам уже не так удивилась.

— Ага, не исключаю тот факт, что мы вообще из одного гнезда вылезли. Из какого — нибудь центра галактики наши предки миллионы лет назад колонизировали планеты разные, развивались по — разному и вот пути наши пересеклись через эпохи. Иначе как объяснить полную совместимость? Сама не думала об этом?

— За эту ересь тебя прямо в зале суда разберут по молекулам, — предостерегла Зирина. — Не зря я решилась на разговор. В тебе много надменности, землянин Максим. И это сыграет не в твою пользу.

— А ты мне в роли адвоката здесь?

— Нет, я в составе семнадцати судей буду решать твою судьбу, и мой голос не так весом, как хотелось бы.

— То есть ты за меня?

— Да, за твою полную невиновность.

— Ну спасибо за поддержку. Однако, когда не понимаешь за что тебя хотят прикончить власти целой планеты, как — то даже страшно.

— Максим, страшиться нечего. В любом неприемлемом случае я позабочусь о том, чтобы тебя вернули обратно в твой родной мир, — обнадёжила Тринадцатая, понимая, что если на суде Макс выдаст страх — это обернётся против него.

Ощущая свою уязвимость, землянин не находил больше слов.

— Ты должен отрицать свою вину, — продолжила женщина после недолгого молчания. — Ваша половая связь с Двести девятнадцатой будет, как главное доказательство. Но ты должен отрицать, что соблазнил её. Скажешь, что это сделала она.

— Но ведь это неправда, — бросил Макс, вспоминая Сейлор с теплом на сердце. — Получается, либо она, либо я?

— Да.

— И что с ней будет, если я так скажу?

— Публичное наказание, может что — то весомее. Но вряд ли смерть.

— А что с Сарой? Как она? — За неё землянин переживал больше, чем за Лену. Да даже потому что её ещё на Луне заточили, а потом гнали до самого прыжка. Лена же по факту случайно оказалась на борту и ровным счётом ничего плохого не сделала.

— Там всё очень тяжело, Максим, — не стала юлить Тринадцатая. — Скорее всего тебе придётся свидетельствовать и по её делу. И тут я прошу тебя не поддаваться на провокации, если даже между вами что — то было — это не должно всплыть. Если же признается она — скажешь, что твоей вины в этом нет. Она много натворила дел, тем оттолкнула всякую поддержку членов Совета.

— Получается, я должен валить всё на ваших женщин? — Фыркнул Макс.

— Да. И лишь потому что ваши наказания при этом несоизмеримы.

— Но это же не по — мужски, — сник землянин.

— Я не совсем понимаю этого выражения, — призналась Тринадцатая.

— Ещё бы, — усмехнулся Рябой горько. — Где вам понимать, если забыли, что такое настоящий мужчина.

— У меня всё, — вдруг бросила Тринадцатая властно и понялась.

Макс поднялся следом и протянул обе руки для объятий.

— Спасибо, — произнёс чувственно.

Зирина посмотрела с подозрением, предвосхищая подвох. Но изобразила тот же жест, предполагая что — то вроде рукопожатия. Землянин подался и обнял двухсотлетнюю бабулю, прижав к себе нежно и крепко, чтобы не оттолкнула сразу. Мясная грудь уперлась в его, на твёрдую теплую талию легли его сильные руки и стали спускаться ниже. Но женщина возразила, хоть и ощутила на душе мимолётную разнеженность и тепло.

— Хватит паясничать. Отпусти.

Рябой послушно отпрял и посмотрел прямо в строгие глаза женщины, положив свои руки на её плечики. Неожиданно землянину показалось, что все барьеры между ними сломлены, или просто виски ударил в голову.

— Ты мне как мама, — выпалил с грустью. — Заботишься, переживаешь.

— Я за сохранение рода переживаю, не обольщайся, — отметила жёстко, но руки его с себя не смахнула. — Да, ты мне симпатичен, но это больше научный интерес. Я рассчитываю ещё поработать с тобой.