Женщины – наше всё (лучшее) 1 том

– У героев литературных произведений всегда вопрос: самоубийство или жениться? У нас почему-то другое: самоубийство или развод? Первое не позволяешь ты, второе не позволяю я.

– Не смейся! Я настаиваю!

– А где здесь загс? Как вернемся домой на Землю, пожалуйста. А пока анабиоз.

Гуля внезапно содрогнулась от мысли.

– Я ясно представляю себе, что когда мы прилетим на Землю, нас примут за мать с сыном!

– Глупые не поймут, умные не покажут вида, – успокоил Звездинцев.

– Мне будут говорить: “О! У молодой мамаши такой взрослый, такой очаровательный и культурный сынище. С ним всегда приятно поболтать на возвышенные темы!” И мне каждый раз надо будет поправлять: “Он – мой муж, а не сын”. А мне будут, включаясь в словесную игру, отвечать: “Надо же?! Неужели? Парадокс! Ну конечно, вы – супруги, это видно невооруженным глазом”, и каждый раз извиняться: “Какая с моей стороны непростительная, простите, я бы даже сказал (а), нелепая ошибка не видеть дальше своего носа”.

Звездинцев терпеливо слушал. Гуля продолжала:

– Или такой случай, который нельзя сбрасывать со счетов: я подойду заплатить за платье, а мне скажут: “Ваш сын уже заплатил!” Ты вечно, Паша, будешь лезть во все дыры, путаться под ногами, будешь вмешиваться не в свои дела. Глупые ситуации, когда мои брови каждый раз будут сходиться на переносице, отчего будущие морщины вокруг глаз станут глубже и длиннее, и от этого еще больше появится возрастная пропасть между мной и тобой, позабавят кого угодно, только не меня.

Это привело Гулю в бешенство. Крепко взяв мужа за плечи, она сказала:

– С какой стати? – в темных глазах жены вспыхнули электрические искры.

– Без загса ни в коем случае! – Звездинцев вырвался из ее рук.

Он рассеянно смотрел сквозь жену и печально улыбался, уносясь мыслями за облачность. И все же Гуля казалась прекрасной, и красота ее смертельно ранила его, и оттого сжималось сердце.

И эта улыбка больше всего вывела из равновесия Гулю.

– Смеешься надо мной? Издеваешься? Я не даю добро уйти в анабиоз, – снова взвилась она.

– Но почему?

– В мои планы не входит разводиться с тобой или тебе позволить разойтись со мной. – Через каждое слово она сглатывала и слегка задыхалась, как будто ей мешала увеличенная щитовидка.

– В мои – тем более… – уже почти согласился Звездинцев.

– Лучше не ты, а я уйду в анабиоз! – вдруг заявила Гуля.

– Ты?..

– Я жертвую собой ради целостности семьи.

Неприятная перспектива замаячила теперь уже перед Звездинцевым.

– Ты хоть дальше своего носа можешь заглянуть? – запротестовал он. – Я буду намного старше тебя, и тебе придется спасать меня от подагры, от простатита. У меня начнутся абстиненции на женщин, следовательно, и на тебя. Кому я такой нужен? Судьба не радужная. Лучше посчитай, сколько воды уплывет за пятнадцать лет?

– Да. Ситуация обоюдно тупиковая.

– Даже больше – проигрышная.

Несколько дней Звездинцев и Гуля следили друг за другом, плохо спали. Когда в тренажерном зале муж лежа жал штангу, подкравшаяся Гуля неожиданно захлопнула наручники на своей руке и руке Звездинцева.

Он засмеялся удачной шутке:

– Навечно приковались друг к другу.

– Теперь ни на шаг, теперь мы еще больше единое целое, скованные одной цепью, – подтвердила Гуля.

– Обманула!

– Чтобы никто из нас не ушел в анабиоз.

– Зачем ты это сделала?

– Чтобы ты или я и в самом деле не натворили глупостей.

– Дай сюда ключ! – потребовал Паша.

Гуля элегантным движением бросила ключ в эвакуатор мусоропровода. В иллюминаторе было видно, как ключ плыл за бортом вместе с кораблем.

– Ты ответишь за хулиганский поступок и своеволие!

Гуля даже не обратила внимание на эти слова, занятая своими:

– Ты даже не представляешь, какие сильные чувства я к тебе испытываю. Если тебе наплевать на меня, подумай хотя бы о будущих детях. Нам надо срочно, сегодня же, сейчас же, немедленно, сию минуту, повторяю, неотложно завести ребенка.

Звездинцев – Гуля не препятствовала – нежно обнял и поцеловал ее. Далекие светила снова стали отзывчивыми и горячими. Он согласился с доводами, пророчески сказав:

– Сириус, ты мой дорогой, 384-й! Любая женщина, не просто способная, а напрашивающаяся зачать прекрасное существо, вовсе не эгоистка, и заслуживает от мужчин пристального внимания и глубочайшего преклонения перед ней. Ну и, засыпать ее цветами и подарками!

От этих слов Гуля подобрела и еще сильнее прильнула к Звездинцеву.

– Паша, не поверишь, но звезды не только светят, но и греют. Ты будешь хорошим отцом! – произнесла она.

– Чего хочет женщина – того хочет Бог! И мужчина не должен препятствовать этому, а только благоприятствовать. – Звездинцев, грустно улыбнувшись, подтвердил ее желание.

– Помогать всеми доступными способами. И ты это сделаешь, – Гуля потащила мужа в сторону.

Двигаться на привязи в наручниках было неудобно, и он предложил:

– Пора снять наручники.

– Теперь уж до конца будем ходить вместе, пока я не рожу, – ответила она.

– Но я боюсь присутствовать при родах.

– Это не так страшно, как кажется.

– А если я упаду в обморок?