Женщины, о которых думаю ночами

Принимаю решение съездить на пару дней в Токио. На месте размышляю о том, имеет ли смысл тусоваться где-нибудь неподалеку от частной психиатрической клиники, расположенной в районе Синдзюку, где обитает Яёи. Ее ателье находится по соседству с клиникой, и, насколько известно, по утрам она направляется туда, работает целый день и возвращается в больницу вечером. А вдруг мне удастся хотя бы мельком увидеть ее, переходящую улицу? И что, если увижу? Я где-то читала, что Яёи не желает ни с кем встречаться, что больница – это ее островок безопасности и что в одиночестве она не рискует пойти даже в магазин, так что крики туриста на улице напугают ее до смерти. А что, если воздать должное ее перформансам – раздеться догола и встать на дежурство перед больницей, предварительно раскрасив тело кружочками? Вдруг она помашет мне ручкой из окна! Может, я и сама стану пациенткой той же самой лечебницы и меня поселят в соседнюю палату. По утрам я бы желала ей доброго дня, и мы шли бы дальше в синих больничных халатах на анализ крови.

Погуглив, я нашла адрес клиники и теперь рассматриваю ее из гостиничного номера. Оказывается, она располагается в совершенно обычном, спокойном районе, и определить по внешнему виду, какой из соседних домиков является студией Яёи, нет никакой возможности. В состоянии нарастающего волнения я начинаю разглядывать двери, почтовые ящики, цветочные горшки, оставленные велосипеды, мусорные пакеты и даже белье – все то, что оператор гугл-карт случайно зафиксировал в тот обычный день. Кое-где видны люди: работяги, старик с сумкой из магазина, остановившиеся перекинуться парой слов соседи и молодая женщина, выходящая из дому с зонтиком от солнца. Яёи не видно.

Совестно и жутковато. Изучение улиц с помощью Интернета смахивает на сталкерство, будет ужасно, случись Яёи узнать об этих моих забавах: мол, сидит тетка в номере токийского отеля и изучает мои потенциальные мешки с мусором. А что, если она наблюдает за мной из какого-нибудь окна? Это я там или нет? Закрываю страницы. Стыдно. Совершенно ясно одно: я в большей степени на одной волне с женщинами, умершими минимум сто лет назад.

Яёи и Джорджия встретились единственный раз. Однажды в 1961 году 74-летняя Джорджия появилась без предупреждения в студии Яёи в Нью-Йорке. Ты, полагаю, Яёи, сказала она. Как дела? По воспоминаниям Яёи, у Джорджии было невероятно морщинистое лицо, ей никогда раньше не приходилось встречать человека с такой изборожденной кожей. Она даже хотела сделать общий снимок, но в фотоаппарате кончилась пленка (конечно), и времени идти покупать новую не было. Да и Джорджия спешила.

Нет ни одной фотографии, где они вместе. Встречи ночных женщин никогда не проходят так, как запланировано.

Все же без зазрения совести и даже не выглядя слишком назойливой, я могла бы отправиться в родной город художницы Мацумото в Японские Альпы.

Уже перед городским музеем можно увидеть следы Яёи: во дворе возвышается инсталляция, собранная из гигантских тюльпанов в кружочек, а перед входом стоят украшенные красными кружками автоматы с питьевой водой, продающие кока-колу в баночках в красный же кружочек. Внутри музея перила в красный кружок ведут к выставке, где кружочкомания только продолжается. Оставляю Яёи послание на автомате газированной воды.

Решаю заночевать в старинном дешевом рёкане[49] на краю канала. Гостиницу содержат пожилые женщины, они подают на завтрак соленую речную рыбу на гриле вместе с супом мисо, пикулями и рисом. Принимаю ванну в деревянной офуро с крышкой. Вода настолько горячая, что мне хватает короткого погружения. Гуляю по улочкам старых кварталов и размышляю о том, где бы мог находиться дом ее детства; сижу в павильоне для наблюдения за луной ближайшего замка самурая. Он возведен так, что луна открывается смотрящему на нее три раза: с неба, в виде отражения с поверхности воды в канале и из чашечки саке. Вечером иду в японский трактир идзакая. Повар готовит прямо за стойкой все, что я попрошу: шашлычки якитори, куриную кожу, овощи в соусе васаби, жареный тофу.

Хотя весь день льет как из ведра, после ужина мне приходит в голову прогуляться по темному городу, чтобы посмотреть еще раз на возвышающийся посреди канала замок самурая. Дождь и туман придают всему нереальный вид: освещенный замок блестит посреди кромешной тьмы; его светлые очертания идеально отражаются в темной зеркальной воде, по которой скользят два лебедя.

Лебедей на снимке не увидеть, да и в их существование никто не поверил бы.

В январе отправляюсь в Копенгаген разрешить окончательно ситуацию с Карен и еще раз попытаться поискать Яёи. Суббота. Оказавшись внутри музея «Луизиана», понимаю, что совершила ужасную ошибку: снаружи и внутри царит невероятная толчея, кругом семьи с детьми, пришедшие посмотреть работы всемирно известной японской художницы. Далее выставка проследует в Хельсинки.