Женщины президента

Кажется, президент хорошо усвоил полученную информацию. Тамара отправилась работать. В глубине души она очень радовалась возможному свержению нон-стопки. Тихая Валентина нравилась всем куда больше. Но… Как же тогда она, Тамара?! С кем и как она сама собирается делить на редкость просторное ложе президент? Да и собирается ли он вообще кого-нибудь свергать? Умненькая девочка догадывалась, что так вопрос не стоит, а мужские излишества часто превосходят женские в тысячекратном размере. И не хочет ли шеф просто-напросто купить таким нехитрым способом ее молчание?! Почему бы и нет…

Тамара задумалась. Валентина, конечно, о разговоре с Томой не подозревала.

* * *

Валя тоже не находила себе покоя. Если секретарша их выдаст… Кому? Юльке или жене? А вдруг сразу обеим?!. Чем все это закончится? Да уж наверняка ничем хорошим… Они зарвались, запутались.

Валентина, презирая саму себя, стала неловко заискивать перед Тамарой, слишком часто, без всякого повода, обращаться к ней, без конца благодарить за какие-то незначительные услуги, чаще, чем нужно, похваливать. Умненькая девочка смотрела хитренькими глазками и улыбалась. Неуравновешенная Валентина психовала все больше и больше.

Мать, сразу же заметившая перемену в настроении дочери, возликовала: неужели любовь пошла на спад?! И сбудется ее заветная мечта о возвращении дочки в родную семью…

Удивился и Виталий, присмотревшись к жене: она подозрительно осунулась за пару дней и выглядела безрадостной. Очевидно, мысль о восстановлении стабильного статуса верной жены была ей в тягость. Впрочем, умудренный жизнью Виталий не слишком обольщался и не очень поверил в тоскливые и грустные серые очи своей половины. Он по опыту знал, что от таких женщин, как его Валька, ни один здравомыслящий мужик так запросто не откажется — он сам когда-то здорово прокололся! — а поэтому… Поэтому разлад между возлюбленными, скорее всего, временный. Виталию очень хотелось, чтобы это время затянулось на неопределенный срок.

* * *

— Что? — , спросил Тарасов и осторожно провел ладонью по ее груди. — Тина, что случилось?..

Они лежали рядом, уже успокоившиеся, тихие, умиротворенные, но Артем чувствовал: что-то не так. Валентина вспомнила о Юльке… Ну да, снова о Юльке, в который раз… Он упрямо не желал с ней расставаться, даже мысли об этом не допускал.

Зато опасное расстояние между Валентиной и Юлей неуклонно сокращалось до неизбежно-дуэльного.

Валентина вдруг представила, как несколько дней назад Тарасов точно так же лежал возле Юльки, точно так же опускал тяжелую, широкую ладонь на ее грудь… И в чем разница?!. Только в размерах этой груди… Валя представила себе, как он — точно так же! — раскрывает своими губами Юлькин всегда готовый распахнуться рот, как кладет ее на себя… Валя передернулась от гадливости.

— Тина, что с тобой? — тревожно спросил Артем. — О чем ты так упорно думаешь?..

— О том, как ты делаешь это с Юлькой! — выпалила Валентина и тотчас пожалела о сказанном.

Но слово не воробей: вылетит — не поймаешь.

Тарасов резко повернул Валентину к себе. Она ощутила его бешенство и отчаяние. Он с трудом сдерживал себя.

— Согласись: женщина, думающая даже в постели, не слишком впечатляет! Это нонсенс!

— А, собственно, почему? — не согласилась Валентина. — Думать нужно даже сидя на горшке! И тебе как раз не мешает поразмыслить о многом!

Тарасов больно сжал ее руки:

— Я учту твой ценный совет! И не могу заставить тебя ни о чем не думать! Но все-таки имею право кое о чем попросить… Наверняка имею!

Хотя бы поменьше молчать! Это поначалу ты мне казалась тихоней! Тина… — Он помедлил. — Мне будет очень плохо, если ты уйдешь… Но, понимаешь ли, мне будет тоже очень плохо, если я откажусь от нее… И еще тяжелее, если я не буду видеть Кляксу… Я прошу тебя: постарайся меня понять…

— А я стараюсь, — сказала Валентина. — Я очень стараюсь… Но у меня не получается…

Тарасов положил голову ей на грудь:

— Тина, это действительно, наверное, звучит смешно и цинично… Глупо или еще не знаю как…

Но я сказал тебе правду.. Ты мне нужна… И они тоже… Ну что я могу поделать с собой?!. Я таким уродился… Урод уродом…

— На редкость самокритично! — съязвила Валентина. — А как насчет перестройки?

— Это невозможно, — пробормотал Тарасов. — Ты не уйдешь?..

— Если ты меня не уволишь! У тебя это запросто…

Артем вздохнул, молча соглашаясь, притянул Валентину к себе и раскрыл губами ее рот. Она ответила на поцелуй. А перед глазами продолжала стоять лохматая, светловолосая девочка с синими глазами, покорными лишь одному человеку на свете…

— Ты мне нужна… — повторил президент.

* * *

Роман появился в офисе прямо с утра, как всегда обвешанный фотоаппаратурой, в вечных джинсах и куртке. А за ним следом — две долговязые фотомодельки в полной боевой раскраске. Они лепетали о чем-то своем, девичьем, тайном, и то и дело бросали на Романа томные взгляды.

Избалованный женским вниманием секс-фотограф от липнувших к нему девок грубо отмахивался, как от комарья, откровенно издевался, а то и матюгал. Они, к нему давно привыкшие, ругани словно не слышали и нежно ворковали по-прежнему.