Женщины президента

Жанна встретила Романа ласковой улыбкой, скопированной у фотодив. Поднаторела в общении с ними.

— Вы мне нужны, — сказала ему Жанна.

— Я всем нужен! — равнодушно отозвался фотограф. И в подтверждение своих слов кивнул на свой эскорт. Девицы просияли белозубыми улыбками.

— Девочки подождут! — жестко сказала Жанна.

Немного удивившись ее тону. Роман благоразумно решил не спорить дальше с проклятою бабой, отправил своих провожатых в приемную к Тамаре и завернул в Жаннин кабинет.

— Мы готовимся к юбилею Артема Максимовича! — сообщила Жанна. — Нам нужны его хорошие фотографии. Желательно вместе с Юленькой…

Роман сразу заподозрил неладное.

— Как-то очень быстро вы забыли историю с новогодней газетой! — мрачно сказал он. — Хотите повторить? Или это подвох? Обручальное кольцо президента крупным планом рядом с фавориткой?

— Да нет, это совсем другое! — попыталась переубедить фотографа Жанна. — Мы ведь должны отметить такой день!

— Должны — и отметим! — бодро согласился Роман. — Соберемся и выпьем! Но сначала подарим ему белоснежный пеньюар! Если найдем его размер! Только к фотографиям вы меня не припутывайте!

— Ну что вам стоит пару раз щелкнуть? — пробормотала расстроенная Жанна.

— Это слишком дорого стоит: меня потом так щелкнут — не обрадуешься! Да и вас тоже! Так что советую обойтись без фоток шефа! Он, кстати, очень не любит фотографироваться, и правильно делает — выходит отвратительно! А стараться ради его нефотогеничной физиономии, признаюсь, мне неохота!

Ленив! Так что прощения просим!

И Роман откланялся, напоследок взглянув на Жанну хитро и насмешливо. Да, ее последний, старательно обдуманный ход большой оригинальностью не отличался. Ею двигало отчаяние. А оно дружит с недальновидностью. Но Жанна слишком многое поставила на карту, чтобы теперь так просто отступить… Ей не казалась препятствием Настя — странно! почему? — и верилось, что стоит лишь убрать с пути проклятую Юльку…

Да, убрать… Но как это сделать?!.

Восхитительный вид постройневшей, помолодевшей и пристрастившейся к спорту жены вызывал у Виталия постоянное раздражение. Хорошо, что они виделись редко: оба допоздна на работе. Он старался не задумываться о случившемся — пусть занимается спортом, если это теперь так называется! Ему наплевать! И это пройдет, как все на свете… Только неизвестно когда, а хотелось бы поскорее…

Вдобавок она слишком подружилась с какой-то Юлей, девушкой, очевидно, слабой и хилой, и часто шастала к ней домой. Новая подруга с некрепким здоровьем жила одиноко, а потому нуждалась в помощи и присмотре более опытной Валентины. А Танька, в свою очередь, подружилась с девочкой Сашей, и тоже, по примеру матери, опекала ровесницу.

В женскую дружбу Виталий не верил никогда, относился к ней с большим предубеждением и подозрением. Поэтому Вальке он не доверял ни на грош, скептически выслушивал ее объяснения, произносимые с широко распахнутыми ему навстречу, чересчур честными, ясными глазами и неизменно насмешливо хмыкал. Ему, в общем, все равно… Он заставил себя так думать, убедил в этом, но каждый раз, когда видел переполненную радостью жену, впадал в глухое бешенство.

Наконец он сообразил расспросить дочь: а вдруг Танька что-то знает? Во всяком случае, сможет ему прояснить некоторые детали… И дочь не подвела.

Она охотно говорила о дяде Артеме — он даже выше тебя, папа! — о том, как они давно, с самой зимы, часто гуляют в парке, а Таня с Сашей, дочкой дяди Артема, вместе играют и бегают…

С самой зимы… Идиот!..

Правда, в этих невинных прогулках не было ничего предосудительного… Женаты.., с детьми… Но Виталий не вчера родился и прекрасно знал, что почем… Вот только надо ли ему вмешиваться?.. И он благоразумно решил подождать.

26

Она неслышно подошла сзади в пустом коридоре, положила ему руки на плечи и прижалась — так спокойно, так откровенно, так нагло — рисковая женщина! — что президент на мгновение растерялся. Не столько от ее беспредельной смелости, сколько от своей собственной реакции. Очевидно, он уже так привык к своему положению между несколькими симпатичными стульями — еще немного, и их тоже станет двенадцать, как в широко известной книге, — что созрел моментально и готов был ей ответить. И ответил…

— Ты когда сегодня освободишься? — спросил он, повернувшись. — Я в шесть подъеду к универсаму на углу. Там тебя заберу… Идет?

— Идет, — мило улыбнулась она и поправила сползшие на нос очки.

У нее тоже был изумительный низкий голос…

А Юлька больна надолго и всерьез, и помешать им некому..

Без пятнадцати шесть в кабинет неожиданно вошла Валентина. Тихий океан серых глаз…

Шеф явно торопился уезжать и нервничал.

— Что? — спросил он недовольно. — В воскресенье, как всегда, в двенадцать…

Сильно споткнулся на первом слове…

— У нас серьезные проблемы, задержись, — сказала Валентина.

И положила на стол несколько бумаг.

— Без Юли все ломается и катится в тартарары.

Вот посмотри, что подписала Петрова…

Тарасов глянул и опустился на стул. Валентина с интересом, пристально изучала выражение лица президента. Оно стало жестким и властным. Сейчас заклокочет дремлющий вулкан…