Женщины принца Сигваля

— Он обманом пытался захватить власть и убить вашего принца! Сигваля! Героя, вернувшегося с победой! Который мешал ему! Моего брата! Жители Таллева, вы знаете, кто я? Эйдис! Старшая дочь Северина! Я родилась здесь! Это моя земля! Земля Остайна всегда в моем сердце!

Она срывает с шеи кулон, показывая его всем. В нем — земля Остайна! Чтобы помнить!

…и голова Тифрида в другой руке.

Эйдис говорит долго. О подлости Тифрида, о его коварных планах, о том, как он развязал войну с Бейоной и сколько людей погибло по его вине! Он едва не распродал Остайн на части, договорившись с соседями! Он предал всех! Он хотел уничтожить нашу землю и наш народ! Его алчность и честолюбие…

Оливия слушает, и понимает, что кружится голова.

Смысл слов проходит мимо.

Пафос, много пафоса. Но сейчас так надо… Обличительные речи.

Потом о Сигвале. Его доблести и отваге. Самоотверженности. Преданности родине. Как он сражался… всем сердцем… и что-то там еще… кто, как не он…

Сигваль стоит чуть сзади, брызги крови на его лице… и Тильда безутешно рыдает у него на груди.

Он оглядывается, словно пытаясь найти кого-то в толпе… но не находит.

Оливия трусливо прячется за чью-то спину.

Хочется броситься к нему на шею, обнять, но там эта Ти… Хочется к нему. Ведь все закончилось?!

Она не может.

Потом говорит Сигваль. Выходит вперед.

Тильды уже нет.

Рядом с ним Аскель Одде и старший Хеттиль… Арлёг из Ллодура… Эдвард Ноэль… поддержка, сторонники…

Чьи-то руки ложатся Оливии на плечи.

— Лив? — тихо спрашивает Юн. — Ты чего? Идем? Нам тоже надо выйти.

Она мотает головой и утыкается ему в плечо. Подгибаются ноги.

56. Оливия, Зал Совета

Едва закончив речи на площади, Сигваль собрал лордов в Зале Совета. Велел им собраться, всем, включая отца. Они и собрались. Решать все важные государственные дела и новый порядок.

Он только наскоро, на ходу, переоделся, умылся и выхлебал полведра воды — в горле пересохло. И за дело.

Где-то так же на ходу, пробегая мимо Оливии, он потрепал ее по плечу, словно ребенка. «Я скоро Лив. Еще чуть-чуть, ладно?»

Оливию на совет не взяли. Куда ей в совет?

И сейчас она все еще сидит в соседнем просторном зале у камина. Хочется пойти отдохнуть, поспать… но нет сил уйти. Она хочет быть рядом.

Тильду не взяли тоже, и Тильда тоже ждет. Что ей нужно?

Она ходит мимо дверей, меряя зал шагами. А за ней, словно привязанный, бегает тот здоровенный рыжий рыцарь, который трубил в рог… Никлас Макален. «Подожди, Ти! Ну, Ти! Ну, хватит! Сколько можно! Да выслушай ты меня…» Что там за история у них — сказать сложно, но дело, явно давнее.

Потом этот Макален устает бегать или принимает какое-то решение для себя. И ненадолго исчезает. Потом появляется с тазиком пирожков в одной руке, и кувшинчиком вина — в другой. «Ти! Я пирожков принес! Поешь немного. Это ты с голоду такая злая!»

Теперь он бегает за ней с тазиком.

В конце концов, Ти сменяет гнев на милость, или просто голод оказывается сильнее, и она берет один пирожок. Потом еще один. И еще. Потом требует у Макалена налить ей вина. Он радостно выдыхает, наливает ей и себе.

Оливия сидит у камина, зябко съежившись, подтянув к себе ноги, как в детстве, обхватив колени руками.

Ти гостеприимно кивает ей, предлагая присоединиться, но Лив отказывается. Не сейчас, она не голодна. На самом деле — просто не с ней. Все эти игры… Не важно. Она не хочет иметь с этой Ти ничего общего. Даже пирожков. Имеет право.

Где-то к обеду появляется Юн.

— А меня выперли оттуда! — радостно объявляет он. — Говорят: щенок, молокосос, куда я вообще лезу? И слишком много ору. Пошел нахер отсюда. Зато теперь можно пожрать!

Он довольно потирает руки.

— Лив, пойдем, обедать? Чего под дверью сидеть? У них там важные дела, они еще не скоро закончат. А у меня уже голова пухнет от их споров. Это у Сигваля голова железная, яйца стальные, ему все нипочем. А я так не могу. А как эти закончат — там еще целая приемная кредиторов, тоже сбежались… Пойдем? Нет? Давай, я сейчас найду кого-нибудь и велю принести сюда? Что ты хочешь? О, Макален! Что там у тебя? Пирожки? Дай один.

Юн был в отличном настроении.

Да. Они победили. Теперь можно спать спокойно. Юн много сделал для победы.

Он свободен… он герцог. Все удалось.

Все закончилось. Остались формальности. Больше ничего не грозит.

И все равно что-то не дает Оливии покоя.

Юн уходит, и скоро возвращается во главе целой процессии слуг, которые тащат стол и кучу еды.

— Макален! Ти! Присоединяйтесь. Лив, давай я налью тебе вина!

— Да вы просто волшебник, сэр Юнас! — у Макалена радостно блестят глаза. — Целый пир!

— Я теперь на законных правах «Ваша Светлость»! Указ подписан, печать короля… Могу я отпраздновать?

Довольный.

Хочется ляпнуть: «ты же хотел отказаться?» Но Оливия сдерживается.

Да что там… по дороге сюда, пока садились на лошадей, пока шли, Юн пару раз успел приобнять Эйдис за попу, явно с далеко идущими намерениями. И Эйдис что-то шепнула ему на ухо. Многообещающе так. Она его первая любовь? Они же приехали вместе…