Женщины принца Сигваля

Сигваль услышал их первый, едва уловимо вытянулся, замер. Ти лежала у него на коленях и почти заснула, под его размеренную болтовню… Его рука замерла на ее волосах.

— Тихо, — сказал шепотом, — идут.

Ти едва не подпрыгнула, но он уже крепко держал ее.

— Не дергайся. Тихо. Слушай…

Она слушает. Сначала ничего. Потом понимает — птицы затихли.

Веточка хрустнула…

Ей кажется, сердце стучит так громко, что его слышно даже на улице.

Их много. Когда они подходят, Ти понимает это. Окружают дом. Как минимум двое замирают у дверей.

— Нам остаться здесь или выйти? — спрашивает Ти шепотом.

— Ш-шш, — Сигваль качает головой.

На мгновение кажется — пахнет дымом. И еще — сейчас запрут и подожгут… и что тогда?

Но нет же! Тифрид не может так рисковать! Если его обвинять в убийстве принца…

Нет!

Сигваль слушает.

— Сейчас, приготовься, — говорит он.

И тихо поднимается сам, так бесшумно, словно кот, садится рядом с Ти, но с другой стороны, закрывая ее, между ней и людьми, которые сейчас ворвутся.

— Сейчас вскакиваем вместе. Держись за мной. Потом, если они не будут стрелять, то по моей команде в угол, и громко визжишь.

— Стрелять? А если будут?

— Держись за мной. Поняла? Сейчас…

Он сжимает ее руку.

И резко дергает вверх, поднимая, в тот же момент, когда распахивается незапертая дверь.

— Оружие на пол! — громкий голос со двора.

Маленькая комнатка заполняется людьми.

Нет, никто не стреляет.

А потом — все слишком быстро. Сигваль бросается вперед, она назад. Он дерется с кем-то, звон мечей, грохот…

Ти хватают за волосы, вытаскивают из угла.

«Не сопротивляться. Пусть видят только испуганную девочку, так проще». Пусть лучше недооценивают ее.

— Не трогайте ее! — Сигваль дергается было к ней, пропускает удар, и его бьют в лицо…

Все идет как надо.

Ради нее он готов сдаться. На все готов.

Нож у горла Ти. По щекам текут слезы.

Сигвалю скручивают руки, бросают на пол и бьют ногами. Недолго. Он нужен им живой и относительно целый на вид. Пока — живой. Пока все не подпишет. Потом его казнят… Нет, не успеют. Не должны успеть. Все уже готово. Сегодня по команде поднимут город, всех поднимут…

Страшно. Чертов придурок! Разве можно было так?

— Тащите их к лошадям! — командует мужик с золотыми крыльями.

54. Ти, покойницкая башня

— И вот тут подписывай.

Ему суют новый лист.

— «Признаю, что строил планы убийства Его Величества короля Северина, моего отца», — читает Сигваль. — Да нихера! У меня были другие планы.

— Подписывай, — Тифрид стоит над ним.

Нож у горла Ти. Ее держат в другом конце кабинета, у окна, так, и чтобы Сигваль не забывал ни на секунду. Чтобы не забывал совсем — на ее шее несколько отчетливых алых полос. Резали легко, хоть до крови, но не причиняя вреда… только несколько капелек… Чуть не отрезали ей ухо, но Сигваль быстро согласился на все.

Его самого пугать такими вещами бессмысленно. Самого — можно хоть на куски порезать, и не добиться ничего… Иногда кажется, он вообще не человек, так невозможно.

Его руки закованы в кандалы. Тяжелые, писать мешают. Сигваль уже опрокинул одну чернильницу, задев цепью. Но у Тифрида есть другая, про запас. И еще одно признание. Он подготовился.

Ноги, кстати, закованы тоже.

Сигваль подписывает последнее.

На рассвете его казнят. Это объявили сразу. Ему выжгут глаза, вырвут язык, после чего отрубят голову. Как крайне опасному изменнику. Это решение уже подписано королем. Суда еще не было, но решение уже есть.

Ти обещают отпустить после его смерти, но… она сомневается. Зачем ее отпускать, если она знает правду? Или ей тоже вырвут язык?

Что если завтра утром Сигваля освободить не успеют? Если не успеют освободить ее? До рассвета недолго, всего одна ночь… Как успеть?

Как можно было связывать с этим человеком? О чем она думала? Дура. Как можно верить ему? Их же убьют обоих…

От бессилия и собственной глупости хочется расплакаться.

Поздно плакать. Ти согласилась сама…

— Это все? — спрашивает Сигваль.

Тифрид вдруг ухмыляется, и от его ухмылки пробирает озноб.

— У меня есть еще кое-что для тебя, мой мальчик.

Сигваль действительно выглядит мальчишкой рядом с ним.

Тифрид кивает своим. Ему приносят небольшой поднос. Бокал… с вином? Ставят на стол.

Сигваль напряжено выпрямляется.

— Я хочу быть уверен, что ты умрешь, — говорит Тифрид, страшная, едва сдерживаемая ненависть в его голосе. — Даже если что-то пойдет не так. Ты умрешь все равно. Я не хочу рисковать.

Он достает небольшой пузырек с белым порошком. Открывает. Высыпает в бокал. Не спеша размешивает маленькой ложечкой.

Ти стоит далеко, но даже она видит, как в бокале происходит какая-то реакция, поднимаются пузырьки… даже легкая пена…

Яд?

Сигваль наблюдает внимательно, поджав губы.

— Ты выпьешь это, — говорит Тифрид. — Сейчас. Или твоя девка умрет.

На какое-то мгновение кажется, что Сигваль изо всех сил старается не заржать. Только кажется, конечно. Это нервное. Его лицо спокойно и сосредоточенно.

— А как же — срубить мне голову? — спрашивает он, и капелька сарказма…

— Срубят, не волнуйся, — говорит Тифрид. — Но даже если дело затянется, яд убьет тебя. Не сразу. Предстать перед судом ты успеешь.