Женщины принца Сигваля

— И что же вы можете предложить?

— А вы не хотите узнать, чего я хочу, сэр Гералль?

Оливия смотрит ему в глаза. Прямо. Ей даже удается улыбнуться.

Она пришла не просить о милости, она сама пришла оказать милость. Инициатива за ней.

Да, они репетировали все это с Сигвалем, проговаривали десятки раз — каждое слово, каждый взгляд, каждую интонацию, все варианты ответов. Не ошибиться. Наверно, только теперь Оливия осознала, насколько Сигваль умеет манипулировать людьми.

— И чего же вы хотите, ваше высочество? — он откидывается на спинку кресла, разглядывая ее.

И вдох-выдох… Сигваль говорил: досчитать до пяти про себя, прежде чем ответить.

— Я хочу вернуться домой, — говорит Оливия. — Но мне нужны гарантии, что отец не пожелает снова расплатиться мной за свою трусость.

Тифрид смотрит на нее, моргает… очевидно, он ожидал другого.

На самом деле, она сказа даже больше.

Оливия ждет, давая ему возможность осознать.

— Гарантии… — Тифрид задумчиво покачивает бокал в руку. — Что конкретно?

— Нужен человек, способный защитить меня. Которому я могу доверять. Это непросто. Мне сложно кому-то довериться. На сегодняшний день, сэр Гералль, я являюсь наследницей бейонской короны. Я старшая законная дочь Хеймонда. Есть мальчик, бастард, но его права спорны. К тому же, его увезли в Делар. Вы хотите, чтобы бейонскую корону получила Эйдис?

Она смотрит пристально, в глаза.

И в глазах Тифрида отчетливо вспыхивает алчность. Он не хочет отдавать Эйдис ничего. Сигваль все рассчитал правильно.

Тифрид не глуп, безусловно, но это зацепило его.

— Вам, ваше высочество, — не торопясь говорит он, — нужен новый муж? Я правильно понимаю.

Оливия молчит. Отпивает немного вина, все так же глядя Тифриду в глаза. Сейчас на ней простое, но очень эффектное платье, соблазнительно открывающее грудь, плащ с меховой оторочкой расстегнут, волосы небрежными кудрями падают по плечам. И вдох-выдох, чтобы грудь красиво поднялась и опустилась. Волнение лишь добавляет щекам румянца.

Молчит.

Только слизывает с губ винную капельку.

Тифрид женат. Правда его жена старая и страшная… но важно даже не это. Сейчас, глядя на Оливию, он хочет не ее саму, а корону, которую он может получить. Возможно, он строит свои планы и игры, думая, как Оливию выгодно использовать. Не важно… Так далеко он зайти все равно не успеет.

Оливия молчит. Пусть предложит сам.

— Значит, Сигваль мешает и вам тоже? — говорит Тифрид.

— Сэр Гералль, вы же знаете, что Сигваль сделал с моей страной? — говорит она, выходит чуть более резко и нервно, чем стоило, но это не страшно. — Он разграбил земли, сжег мой город. Он убил мою сестру. Он растоптал все, что было мне дорого! Это чудовище, которое не остановится ни перед чем! Он взял меня силой. А теперь… эта Тильда!

Говоря о Тильде, ей даже не надо изображать злость, все получается удивительно искренне и от души. Настоящая ненависть, в которую невозможно не верить.

Тифрид верит.

Гнев соблазненной и брошенной женщины — что может быть естественнее? Оливия желает Сигвалю смерти, потому, что он предал ее. Страшной смерти. Сейчас даже не важно все, что она говорила до этого. Праведный гнев все ставит на свои места.

— Вы хотите его смерти, ваше высочество?

В глазах Тифрида понимание и лед.

— Я хочу публичной казни. Хочу прилюдно унизить и раздавить его. Перед всеми. Поставить на колени. Заставить все признать.

Тифрид ухмыляется, зло и чуть устало. Он бы тоже этого хотел. Возможно, не прилюдно, но… Он бы хотел. В публичной казни есть свой риск.

Оливия протягивает руку, и человек, стоящий за ее спиной подает ей бумаги.

Она отдает их Тифриду.

Тот хмурится, разворачивает.

Письма Сигваля с просьбой о поддержке: Баргайру, Одде, Хеттилю. Только его письма, без ответов. И ничего конкретного в них, помощь может быть нужна Сигвалю для разных целей. И все же.

— Этого мало, — чуть раздраженно говорит Тифрид. Он рассчитывал на большее.

— Этого достаточно, — говорит Оливия, — если правильно использовать. Он решился на переворот, желает сместить отца. Но это не все, вы правы. Вы получить любые признания и письма от него самого. Он подпишет все. Даже у такого человека, как Сигваль, есть слабое место. Важно найти и надавить правильно.

Сейчас Оливия идет по тонкому льду.

Алчность в глазах Тифрида.

И сейчас она отлично понимает, почему Сигваль здесь, внизу, за дверью. Она — его слабое место. Он действительно подпишет все, любые признания.

Насколько Тифрид верит, что Оливия нужна ему как союзник, а не как инструмент давления? Смогла ли убедить?

— И вы знаете, ваше высочество, как надавить правильно? — интересуется он.

— Да, — говорит Оливия. — Я дам вам голову Сигваля… если, конечно, вы сможете справиться, — усмешка ей дается с трудом. — Завтра он с этой с-с… — Оливия запинается. — С Тильдой ван Мейген… он едет в охотничий домик на Ильме. Вы знаете, где это? Отлично. Официально едет на встречу с кредиторами, но на самом деле — развлекаться. С ним будет лишь небольшой отряд. Возьмите первой Тильду, выманите ее… и он подпишет вам все. Сам пойдет за вами.

* * *