Женщины в России, 1700–2000

Не прибегая к прямому принуждению, руководство усилило шквал пронаталистской пропаганды, чтобы убедить женщин нести их демографическое бремя. Книги и статьи, рассчитанные на массовую аудиторию, утверждали, что материнство — не только важнейшая роль женщины, но и неотъемлемая часть самой ее природы. К примеру, одна из таких статей, опубликованная в 1979 году, утверждала, что характер и структура личности женщины останутся несформированными, если она устранится от своих семейных и особенно материнских функций[310]. Журналисты в один голос убеждали женщин, что они должны иметь по крайней мере двух детей, а лучше трех, подчеркивая психологический ущерб, который, по их уверениям, грозил единственному ребенку в семье. Журнал «Крестьянка», ориентированный на сельских жительниц, предлагал чествовать «матерей-героинь», родивших более десяти детей. Знаменитые женщины в своих интервью уверяли, что главной радостью в их жизни было материнство. На вопрос журналиста из «Крестьянки», что значит для нее быть современной, народная артистка СССР Ада Роговцева дала типичный ответ: быть прежде всего самой обычной мамой. Она заметила, что эмансипация не освобождает женщин от этого «великого женского долга» и не отнимает у них этой великой радости, а нежелание иметь детей и пренебрежение семейными обязанностями приписала лени[311]. В детской литературе женщины выступали прежде всего в роли матерей и бабушек, мужчины же изображались на службе, на улице или в политической обстановке. Мальчики проводили время в мастерских, девочки осваивали премудрости домашнего хозяйства.

Женственность спасет мир?

В брежневскую эпоху на женщин возложили еще одно бремя: ликвидировать разрушительные последствия десятилетий социальных травм и бытовых неурядиц, когда ни мужчины, ни женщины практически ни над чем не имели власти, включая власть распоряжаться собственным телом. Руководство начало признавать существование глубоко укоренившихся социальных недугов, в частности мужского алкоголизма и морального разложения. Женская часть общества считалась одновременно причиной этих недугов и лекарством от них. Сетуя на женщин, якобы утративших женственность, публицисты били тревогу по поводу феминизации мужчин. Эксперты констатировали: когда женщины стали работать вне дома, мужчины лишились звания кормильца семьи. Именно эта роль помогала мужчине чувствовать свою значимость для самых близких людей, а без нее он будто бы не чувствует почвы под ногами. Вину за социальные проблемы, о которых наконец заговорили открыто, например за хулиганство и алкоголизм, возлагали на женщин, разучившихся быть мягкими и женственными. Вчерашнему гордому жениху, по мнению публицистов, трудно было привыкнуть к «подчинению и зависимости». У него сдают нервы, накапливается стресс. А лекарство от стресса известно: 20 капель валерьянки или 200 капель более распространенного средства — алкоголя. Когда распадался брак, вина за это тоже ложилась на женщину. Считалось, что истинно женственная супруга способна излечить мужские проблемы. Брак с по-настоящему женственной девушкой, утверждал один из публицистов, прививает мужчине два качества. С одной стороны, он становится более мужественным, ощущает желание оберегать и защищать ее, а с другой — резкие черты в его характере смягчаются, постепенно он становится мягче и добрее. Подобные статьи учили молодых сельских женщин во избежание семейных раздоров не проявлять ревности и собственничества, а главное — не «пилить» супругов, поскольку мужчины ценят женское умение терпеть и прощать[312]. В таком духе средства массовой информации побуждали женщин восстанавливать социальный порядок, а в качестве противоядия от мужского ощущения бессилия стремились еще сильнее укрепить господство мужчин в домашней сфере.

Изредка и сами женщины публично высказывали свое мнение, отличавшееся от генеральной линии. В одном из типичных эмоциональных высказываний такого рода, опубликованном в «Крестьянке» в 1982 году, говорилось, что сегодня вся работа и все заботы о семье ложатся в основном на женщин, а у мужчин нет чувства ответственности ни по отношению к семье, ни по отношению к детям, ни по отношению к работе[313]. Самое резкое недовольство выплеснулось на страницы самиздатовского журнала «Альманах: „Женщина и Россия“», вышедшего осенью 1979 года. Правительство сделало все возможное, чтобы подавить эту независимую феминистскую критику советской системы. Всех редакторов вызывали в КГБ и требовали закрыть издание. Женщины отказались. После выпуска еще двух номеров альманаха четырех его руководительниц лишили гражданства и выслали из страны. К тому времени редакционный коллектив распался на две группы, одна из которых придерживалась светских взглядов, близких к западному социалистическому феминизму, а другая выступала за приверженность русской православной вере как весомой нравственной альтернативе системе. Обе эти группы вызывали большой интерес у западных феминисток, но не одна не имела существенного влияния в СССР[314].