Женщины в жизни Владимира Высоцкого. «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…»

Администраторы-женщины всегда старались помочь Высоцкому. Тем более, когда он выступал в роли «спасательного круга». Когда у Ярославской филармонии ярким пламенем «горел» план, администрация сочла единственно возможным выходом: пригласить к себе Высоцкого. Автором идеи была заместитель директора Алла Кузьминична Кузнецова. Она же взяла на себя все финансовые вопросы: «Решили, что два сольных концерта Высоцкий проведет согласно «государеву уставу», ради третьего заключит с… филармонией трудовое соглашение. В том смысле, что вышеозначенное учреждение покупает у него его произведения, а он просит их оплатить… Я за столом договор составляю, а он рядом, кепи свое пальцами теребит, присаживаться себе не позволяет. Я ему: «Володя, ты что стоишь-то? Садись-садись, не стесняйся!..» Сговорились на двухстах рублях. «Нормально?» — задаю вопрос. Да нормально, замахал рукой. Где подписывать? И вот еще какое дело, говорю, Володя. По правилам полагается, чтобы автор текста песен предоставил и ноты. А он кассету протягивает — здесь, усмехается, и ноты, и память обо мне… Между прочим, гонорар свой по договору он весь так и не получил!.. Я ему: Володя, деньги-то когда возьмешь? А он: да нет, сразу не надо, потом как-нибудь…»[692]

На киносъемках под свою опеку его тоже брали, как правило, женщины. Например, Нина Хаземова, ассистент Михаила Швейцера в телефильме «Маленькие трагедии», заботилась о правильном питании, оберегала его от назойливых поклонников и т. п.

Инициатором киевских выступлений Высоцкого в 1971 году стала старший научный сотрудник Института микробиологии и вирусологии Наталья Преображенская. Она впервые услышала его в Доме ученых, и «была настолько потрясена, что решила во что бы то ни стало уговорить Высоцкого выступить у нас. Пошла за кулисы и, когда Владимир Семенович выходил из гримерки, обратилась к нему с просьбой. Он выслушал меня и, улыбаясь, спросил: «Вы же меня слышали, зачем же еще приглашаете?» «Хочу поделиться счастьем с другими!» — ответила я, и, расстроганный таким ответом, Высоцкий согласился…»[693]

Они встретились у гостиницы «Украина» (ныне «Премьер Палас». Пока ехали, Наташа предупредила, чтобы поэт не удивлялся, когда увидит «товарищей ученых» не в белых халатах, а в фуфайках и сапогах — многие прибудут на концерт прямо с уборки картошки. Он только усмехнулся. В институтский зал было не протолкнуться — стоять было негде. Когда к Преображенской подбежала ее 15-летняя заплаканная дочь — ее не пускали, — Высоцкий приобнял девочку: «Пойдем, я тебя сам проведу».

Выйдя на сцену, он попросил не записывать выступление и не аплодировать, чтобы больше успеть спеть. Пел, как обычно, полтора часа. «В конце Владимир Семенович, — вспоминает Преображенская, — сказал: «Мне тут Наташа рассказала, что вы были на картошке. Обещаю вам, что к следующему выступлению, если, конечно, вы меня пригласите, обязательно напишу песню об этом…»[694] И действительно, выступая через некоторое время перед киевскими «доцентами с кандидатами» Высоцкий спел новую песню. Кстати, в первом ряду в красивом зеленом платье сидела коллега Натальи биохимик Елена Яковлевна Ражба. Ее стихотворение «Человек с содранной кожей», посвященное Высоцкому, передала Преображенская в свое время прототипу Уходя со сцены после своего второго выступления в институте, Высоцкий подозвал Наташу и вполголоса спросил: «Эта женщина написала те строки?» Та кивнула и поинтересовалась, как он узнал. Высоцкий ответил: «Почувствовал…»[695]

В Киеве Высоцкий побывал и в следующем, 1973 году. Естественно, встретились с Натальей. После выступления в одной из школ они долго разговаривали. Она вспоминает, как Владимир с досадой говорил: «Ты даже не представляешь, Наташа, как мне хочется, чтобы по городу были развешены афиши с объявлениями моих песенных концертов. Но пока Фурцева — министр культуры, она не даст на это добро». Я тогда ответила, что будет другая Фурцева. Лучшая слава — людская молва. Ведь когда куда-то должен был приехать Высоцкий, слух об этом моментально расходился по всему городу. «Наверное, ты права», — как-то грустно усмехнулся Владимир Семенович»[696]

Между ними установились дружеские отношения, рассказывала она. Будучи в Москве, Преображенская познакомилась с Ниной Максимовной, вручила ее знаменитый «Киевский» торт и перепечатанный на машинке переплетенный томик стихов запрещенного в ту пору Мандельштама. Разговорились. Нина Максимовна сказала гостье, что такая самиздатов-ская книжка у сына уже есть, но все равно ему будет приятно. Рассказала, что Володе «приходит много писем, в том числе от женщин. Одни он читает, другие даже не вскрывает, а вот мои письма хранит…»[697]