Женская нейрологика. Исчерпывающее руководство о влиянии гормонов на жизнь и здоровье

Почему женщины не понимают, что секс значит для мужчины

Джейн и Эван, семейная пара в возрасте за тридцать, пришли ко мне с семейной проблемой. Джейн только что нашла новую работу, немного набрала вес и начала невероятно прилежно работать; она отдавала все свое время и силы, и даже, можно сказать, все свое либидо, чтобы впечатлить начальство на новой работе. Она обнаружила, что у нее больше нет настроения заниматься сексом. Ее муж был ошеломлен: после того как он в прошлом году тоже перешел на новую, более трудную работу, ему хотелось секса даже больше обычного[296]. Тем не менее после того как Эвану все же удавалось завести Джейн, она получала удовольствие от секса и достигала оргазма. Проблема была в том, что она просто не хотела заводиться. Это самая частая жалоба, которую я слышу от работающих женщин в своем кабинете.

Вроде бы все звучит вполне невинно: «Дорогой, я устала. Я не ужинала, а работа сегодня была тяжелой. Я бы с удовольствием повалялась немного в кровати, но больше всего я хочу поесть, посмотреть телевизор и лечь спать. Хорошо?» Он может ответить: «Хорошо», – но в глубине души начинает действовать древняя программа. Не забывайте: он думает о сексе буквально каждую минуту. Если она не хочет секса, это может быть сигналом, что он ей больше не нравится или она вообще нашла другого мужчину[297]. Иными словами, ушла любовь, завяли помидоры. Эван настоял на сеансе семейной терапии, потому что был совершенно уверен, что Джейн больше его не любит или, хуже того, нашла любовника. Когда мы начали обсуждать разницу между мужским и женским мозгом, Джейн поняла, что мозговая реальность Эвана совершенно неожиданным образом отреагировала на ее нежелание заниматься сексом. Его мозг истолковывал отсутствие физического влечения к нему так: «Она меня больше не любит». Джейн начала лучше понимать, что секс значит для ее мужа.

У женщин точно такая же реакция на словесное общение. Если ее партнер перестает с ней разговаривать или эмоционально реагировать, она думает, что он ее не одобряет, что она сделала что-то не так или что он ее больше не любит. Она запаникует, испугается, что теряет его. Возможно, даже подумает, что у него любовница. Джейн на самом деле просто сильно уставала и не казалась себе привлекательной, но вот мозг Эвана испугался, что она его разлюбила[298]. Он стал вести себя, как ревнивый собственник, – его биологическая реальность заставила его искать «другого»[299]. Если она не занимается любовью с ним, значит, она спит с кем-то еще. В конце концов, он бы сам так и поступил. После того как Джейн поняла все это, она сказала Эвану, что теперь знает, что секс для мужчины важен так же, как общение для женщины, и рассмеялась, когда тот ответил: «Отлично. А теперь давай больше общаться по-мужски».

Теперь Эван понимал, что Джейн нужно больше времени, чтобы разогреться, а Джейн поняла, что Эвану нужно, чтобы ему показали, что его любят. Так что они действительно стали больше «общаться по-мужски». И вот так, «слово» за «слово», Джейн вдруг забеременела. Ее реальность снова менялась, и секс – уж прости, Эван, – ушел довольно сильно вниз в списке приоритетов. Теперь ею управлял мамин мозг.

Глава 5 Мамин мозг

– Материнство навсегда тебя изменит, – предупреждала меня мама. Она была права. Родила я давным-давно, но до сих пор живу и дышу за двоих – я привязана к своему ребенку телом и душой, и эта привязанность сильнее, чем я могла себе представить. После рождения сына я стала другой женщиной, и как врач я понимаю, почему. Материнство меняет вас, потому что в буквальном смысле изменяет мозг женщины – структурно, функционально и во многих отношениях необратимо[300].

Можно сказать, что природа таким образом обеспечивает выживание вида. Как еще можно объяснить то, что женщина вроде меня, которая вообще никогда раньше не интересовалась детьми, почувствовала, что рождена для материнства, едва придя в себя от лекарственного ступора после сложных родов? С неврологической точки зрения это несомненный факт. Глубоко в моем генетическом коде прятались триггеры базового материнского поведения, подготовленные гормонами беременности, активированные родами и подкрепленные близким физическим контактом с моим ребенком[301].

Словно во «Вторжении похитителей тел[302]» (или, если уж совсем точно, «Похитителей мозгов»), маму начинает менять изнутри милый маленький инопланетянин, поселившийся в ней. В этом мы схожи с овцами, хомячками, мартышками и бабуинами. Возьмите, к примеру, самку сирийского хомячка. До того как принести первый приплод, она игнорирует или даже поедает беспомощных детенышей. Но как только она родит сама, она тут же соберет дрыгающихся новорожденных в кучку, будет кормить и согревать их, а потом вычешет и оближет, чтобы запустить телесные функции, необходимые самим детенышам для выживания[303].