Женская верность

Взрослые дети, здоровые внуки, хороший урожай, вроде и не хуже других живут. Только все чаще по вечерам, как погасят свет Акулина стала говорить, что дом её в Покровском так и не продан. Что надо бы съездить. Поискать. Ведь у неё сохранилось письмо Тимофеева сослуживца, там прописано, где искать его могилку. Уж почти двадцать лет как война окончилась. А она так ни разу и не была на могиле дочери.

Наконец, Акулина решилась ехать и взять с собой Наташку. К поездке готовилась тщательно. Написала письмо родственникам в Покровское и в Москву, что заедет их повидать. Накупила подарков. Сшила себе и Наташке по новому платью. Купила белые босоножки себе и коричневые новые сандалии Наталье.

Вот билеты в плацкартный вагон в руках и поезд медленно отходит от перрона.

Глава 27 ВОТ МОЯ ДЕРЕВНЯ, ВОТ МОЙ ДОМ РОДНОЙ…

Поезд, лязгнув буферами, остановился на перроне. За окном была Москва. Та и не та Москва, из которой уезжала Акулина почти двадцать лет назад.

— Суета сует. Как же мы с тобой, девка, тут разберёмся? — Акулина с волнением смотрела на многолюдный перрон. Все куда-то спешили, толкались. Народу-у-у-у…

— Баба Лина, а я читать умею. Вон, там всякие указатели, там и найдём, куда нам дальше идти, — довольная Наталья крутилась с пятки на носок, в ожидании нового, еще не виданного зрелища — Москва!!!

В горле встрял ком. От волнения Акулина села на полку, руки и ноги — онемели. Вот и молодость позади. Давно ли уезжала с этого же перрона. А уж двадцать лет прошло. И перрон не узнать. А ить домой едет. Дом у неё не продан. Они с Тимохой его построили. Хозяйка она в этих краях. Хозяйка!

— Ну, с Богом, — и Акулина подхватила чемодан.

Всё оказалось даже проще, чем она ожидала. Пригородный автобус вез их по той же пыльной, просёлочной дороге, по которой она уезжала много лет назад. Сердце щемило, и на глаза наворачивались непрошенные слёзы. Будто не в автобусе ехала, а время мимо бежало вспять. Ничего на неухоженных полях не изменилось. Ничего.

Автобус остановился, съехав с асфальта на пыльную обочину. В нескольких метрах от вытоптанного за многие годы пятачка автобусной остановки, крутыми зигзагами уходила вдаль просёлочная дорога. Шагать по ней, как и двадцать лет назад, пришлось пешком. Духота стояла такая, что даже дорожная пыль из-под ног не оседала, а прилипала к мокрому от пота лицу. Набитый подарками чемодан, Акулина сноровисто поставила себе на плечо, и, придерживая его руками, зашагала по той самой дороге, по которой последний раз провожала Тимофея.

— Всё. Не хочу в твою деревню. Поедем назад в Москву. Там газировка холодная. И мороженое есть, — ныла Наташка, волочась следом.

— Нечего теперь стонать. Надо итить. Може какой возница поедет, подвезет.

Наташка с тоской оглядела пустую дорогу.

— Ага, жди! — и села в пыль.

Акулина продолжала шагать ровным шагом.

— А-а-а-а-а… А-а-а-а…

Акулина всё также шагала вперёд, поднимая пыль.

— Я устала. Не видишь что ли? — поднявшись и догоняя её, ныл ребенок.

— Вижу. Но тебя унести не в силах. И или ты останешься тут, или иди немного в стороне, чтоб пыль дыхание не забивала. Уж не так много осталось.

И Наталья, поняв всю тщетность своих слёз, поплелась следом.

Вот то место, где Акулина последний раз прощалась с Тимофеем. Она поставила чемодан на обочину. Наклонилась, провела ладонью по земле. И пережитые чувства с новой силой вспыхнули в ней. Закрыв глаза, медленно сделала несколько шагов, чуть повернулась и вновь почувствовала прикосновение губ, рук и такой знакомый и родной запах… От неожиданной реальности этих ощущений Акулина зажмурилась, тряхнула головой, но ощущение не исчезало, ей показалось будто она задела плечо Тимофея.

— Тимоха, Тимоха, я пришла, слышь? Пришла.

— Баба, баб! Ты чего? Ну, чего ты? — Наталья теребила её за юбку, явно не понимая происходящего.

Акулина нехотя стряхнула с себя наваждение. Если б могла, она бы упала на этой дороге, скрутилась в клубок, и пусть бы этот сон продолжался ещё долго — долго.

— Баб, пошли. Ну, пошли, — в голосе Наташки слышалась явная тревога.

— Идем, — Акулина окинула взглядом место, будто ещё надеясь кого-то увидеть. Подняла чемодан на плечо, и они пошли дальше. Идти и правда осталось немного.

Околица ничуть не изменилась. Так же виднелся заросший яблоневым садом старый заброшенный дом. Так же вилась пустая пыльная дорога. Акулина продолжала шагать. Наталья, с опаской оглядываясь вокруг, жалась как кутёнок к её ноге.

— Не крутись под ногами. Иди рядом. Наступлю ненароком.

Вот её дом. Краска на ставнях облупилась. И лишь чудом уцелели в покосившихся окнах стекла.

— Ну, будет, будет брехать-то! Кого там принесло?

На лай собаки из дома вышла хозяйка. Щёлкнула щеколда.

— Уж и не признаю. Вы к кому?

Акулина сняла с головы платок, вытерла им с лица дорожную пыль, размазав ручейки слёз.

— Не узнаёшь щёль?

— Кулинка! Кулинка! Васёк, Верка!!! Слыште щёль? — хлопая себя руками, как наседка крыльями, перебирая толстыми босыми ногами, Наталья смотрела на Акулину и плакала, плакала… Забыв пригласить в дом, обо всём забыв…