Женская война

Лене развернул бумагу, прочел, и радость выразилась на его лице, до сих пор несколько неспокойном и смущенном.

Пока Лене читал, Ковиньяк торжествующим взглядом окинул собрание.

— Ваше высочество! — сказал Лене принцессе вполголоса. — Посмотрите, какое счастье! Бланк герцога д'Эпернона.

— Благодарю вас, милостивый государь! — сказала принцесса с благосклонной улыбкой. — Три раза благодарю вас. Благодарю за мужа моего, благодарю за себя, благодарю за моего сына.

Зрители онемели от удивления.

— Милостивый государь, — сказал Лене, — бумага эта до такой степени драгоценна, что вы, вероятно, не захотите уступить нам ее без особенных условий. Сегодня вечером мы потолкуем о ней, и вы скажете, чем мы может отблагодарить вас.

Лене положил в карман бланк, которого Ковиньяк из учтивости не попросил назад.

— Что, — сказал Ковиньяк своим товарищам, — не говорил ли я вам, что приглашаю вас ужинать к герцогу Энгиенскому?

— Теперь, милостивые государи, перейдем в столовую, — сказала принцесса.

Обе половинки боковой двери отворились, и открылся великолепно убранный стол в большой галерее замка.

Ужин прошел шумно и весело: каждый раз, как пили за здоровье принца (а это случилось раз десять), все гости становились на колени, поднимали шпаги и ругали кардинала Мазарини так громко, что стены дрожали.

Никто не отказывался от прекрасного угощения в Шантильи. Даже Фергюзон, осторожный благоразумный Фергюзон, предался прелести бургонских вин, с которыми он знакомился в первый раз. Фергюзон был гасконец и до сих пор умел ценить только вина своей провинции, которые в то время (если верить герцогу Сен-Симону) не очень славились.

Но Ковиньяк не подвергся общему увлечению. Отдавая должную справедливость превосходному Мулену, Нюи и Шамбертену, он употреблял их очень умеренно. Он не забывал хитрой улыбки Лене и думал, что ему нужен весь его рассудок, чтобы заключить выгодный торг с лукавым советником. Зато он очень удивил Фергюзона, Баррабу и других своих товарищей, которые, не зная настоящей причины его воздержанности, вообразили, что он хочет переменить образ жизни.

По окончании ужина, когда тосты начали раздаваться чаще, принцесса вышла и увела с собою герцога Энгиенского: она хотела доставить гостям своим полную свободу сидеть за столом, сколько им заблагорассудится.

Лене сказал ей на ухо:

— Не забудьте, ваше высочество, что мы едем в десять часов.

Было уже почти девять часов.

Принцесса принялась за сборы в дорогу.

Между тем Лене и Ковиньяк взглянули друг на друга.

Лене встал, Ковиньяк тоже. Лене вышел в маленькую дверь, находившуюся в углу галереи.

Ковиньяк понял, в чем дело, и пошел за ним.

Лене привел Ковиньяка в свой кабинет. Ковиньяк шел сзади, стараясь казаться беспечным и спокойным. Но между тем рука его играла с рукояткой кинжала, и быстрые и проницательные глаза его заглядывали во все двери и за все занавески.

Не то, чтобы он боялся, что его завлекут в западню, но он держался правила: быть всегда осторожным и наготове.

Когда они вошли в кабинет, Ковиньяк тотчас осмотрел его и уверился, что они одни.

Лене указал ему на стул.

Ковиньяк сел к той стороне стола, на которой горела лампа.

Лене сел против него.

— Милостивый государь, — сказал Лене с целью задобрить гостя с первого слова, — позвольте прежде всего отдать вам ваш бланк. Он точно принадлежит вам, не правда ли?

— Он принадлежит тому, у кого он будет в руках, — отвечал Ковиньяк, — на нем нет никакого имени, кроме имени герцога д'Эпернона.

— Когда я спрашиваю, ваш ли это бланк, я разумею, как вы его получили. С согласия ли герцога д'Эпернона?

— Я получил этот бланк из собственных рук герцога.

— Так эта бумага не похищена и не выманена? Я говорю не о вас, но о том, от кого вы ее получили. Может быть, она досталась вам из вторых рук?

— Повторяю вам: она отдана мне самим герцогом добровольно за другой акт, который я доставил герцогу д'Эпернону.

— А какие обязательства приняли вы на себя?

— Ровно никаких.

— Стало быть, владелец бланка может употребить его, как захочет?

— Может.

— Так почему вы сами не пользуетесь им?

— Потому, что я с этим бланком могу получить что-нибудь одно, а отдав его вам, я получаю вдвойне.

— Что же вы получите вдвойне?

— Во-первых, деньги.

— У нас их мало.

— Я не жаден.

— А во-вторых?

— Место в армии принцев.

— У принцев нет армии.

— Скоро будет.

— Не хотите ли лучше взять патент на право набирать рекрутов?

— Я только что хотел просить его.

— Остаются деньги…

— Да, только вопрос о деньгах.

— Сколько вы хотите?

— Десять тысяч ливров. Я уже сказал вам, что не запрошу слишком много.

— Десять тысяч!

— Да. Надобно же дать мне хоть что-нибудь вперед на обмундировку солдат.

— Правда, вы требуете немного.

— Так вы согласны?

— Извольте!

Лене вынул готовый патент, вписал в него имя, сказанное молодым человеком, приложил печать принцессы и отдал бумагу Ковиньяку. Потом отворил секретный ларчик, в котором хранилась казна, вынул десять тысяч ливров золотом и разложил кучами, по двадцати луидоров в каждой.

Ковиньяк осторожно пересчитал их. Пересмотрев последнюю кучку, он кивнул головою в знак, что Лене может взять бланк.