Женские лики столетней войны

Эта версия до настоящего времени имеет множество последователей, несмотря на то что еще в 1839 г. Ш. Валле де Всривиль детально разбиравший эту проблему, констатировал: «Те, кго придал аристократическое обличье фамилии этой знаменитой простолюдинки, изуродовали сс истинное лицо, исказили истинную правду этого персонажа в самом важном и заметном се проявлении: имени; вопреки общеизвестным фактам широко распространили предрассудок, будто пастушка из Вокулсра была дворянского происхождения».

Многие современники считали Деву святой и блажешюй, хотя в ней не было ничего от иконы. В минуты веселья она смеялась искрсшю и заразительно, но, когда это требовалось, умела гневаться так сильно, как никто из сс приближенных. Ее отличали отвага, честность и страстная набожность.

Однако еще при жизни Жашш ходили слухи, что она — страшюс существо, удачно выдающее себя за женщину. Одни считали сс принцессой, другие доказывали, что она зомби и медиум, пришелица из нездешнего мира. Тем более что она ловко и непринужденно носила мужское платье и воинские доспехи. Друзья и сподвижники единодушно свидетельствовали, что Жанна — красивая и хорошо сложенная черноволосая девушка, с высокой грудью и ласковым взглядом. Камергер и советник дофина Карла в расчете на распространение своего послания так описывал Жанну в письме миланскому герцогу: «Дева сия сложением изящна; держится по-мужски, говорит немного, в речах выказывает необыкновенную рассудительность; у нее приятный голос. Нет опа мало, пьет еще меньше. Ей нравятся боевые кони и красивое оружие. Она любит общество благородных воинов и ненавидит многолюдные сборища. Обильно проливает слезы... хотя лицо у пес обычно веселое. С неслыханной легкостью выносит она и тяготы ратного труда, и бремя лат, так что может по шесть дней и ночей оставаться в полном вооружении».

Епископ Кошон обещал англичанам казнить Жанну, но сначала он хотел бросить обвинение королю Франции в том, что он обязан троном злой колдунье.

Если сейчас эти обвинения кажутся вздорными, в Средние века все было далеко нс так однозначно. Ведовство в умах теологов, аристократов и простых людей занимало весьма значительное место.

Процесс над тамплиерами основывался на обвинении их в различных прегрешениях, в том числе и колдовстве.

В 1310 г. по обвинению в ереси и колдовстве сожгли известного мистика, бегинку Маргариту Порете.

Анжела Ламберт, тулузская аристократка, была обвинена в связи с дьяволом, от которого родила чудовище с волчьей головой и хвостом дракона.

Обвините в чародействе и ведовстве сломало жизнь прекрасной Валентины Висконти.

В XV веке «публикация больших и ученых книг по ведовству сделала демонологию едва ли не ветвью знания, обладающего своей собственной истинностью». Но чтобы появились такие трактаты, как женоненавистнический «Молот ведам», был необходим предшествующий эмпирический опыт.

Колдовство, по мнепию средневековых богословов (например, Гильома из Оверни), считалось более распространенным среди жешцип, хотя встречались и «колдуны»-мужчины. Ведовство, ересь, отравитсльство определялись как специфические женские преступления. Женщине приписывались изпачальные импульсивность, чувственность, непостоянство. Всерьез считали, что практика вредоносного и дьявольского колдовства тесно связана с женской природой, а любая женщина — потенциальная ведьма.

Особешю опасным считалось колдовство женщин в политических целях.

Еще сыновья Людовика Благочестивого обвинили его вторую жену, свою мачеху Юдифь, в том, что с помощью колдовства она заставила их отца перераспределить наследство в пользу ее сына. Правда, до костра дело не дошло — королеву принудили принять монашеский постриг.

Англичане нс впервые расправлялись с женщиной, назвав ее ведьмой; они могли сослаться на недавний прецедент.