Женские лица русской разведки

В работе конгресса приняли участие сразу три монарха: император всероссийский Александр I, австрийский император Франц I и прусский король Фридрих-Вильгельм III. Уполномоченными для представления интересов своих держав на конгрессе были назначены лица, отвечавшие за внешнюю политику. Среди них были 2 представителя от России, 1 — от Австрии, 2 — от Пруссии, 2 — от Англии и 1 — от Франции. Важнейшим вопросом было сокращение сроков оккупации союзными войсками территории Франции после разгрома армии Наполеона. При этом требовалось выработать и подписать международные акты, которые бы определяли дальнейшие коллективные и двухсторонние взаимоотношения между Францией и державами, входившими в Священный союз. В ходе обсуждений было предложено поверженной Франции вступить в Союз для поддержания мира в Европе. Представлявший на конгрессе Францию герцог де Ришелье принял предложение великих держав и поставил свою подпись под этим соглашением. Вместе с тем участники конгресса от Священного союза провели 2 секретных заседания без участия представителя Франции, где обсудили сугубо военные меры на случай новых революционных потрясений среди французов[439]. Участвовала ли графиня Ливен в этих секретных заседаниях — неизвестно.

Конгрессы в то время проводились ежегодно. Так, например, второй конгресс состоялся в 1819 году в прусском Карлсбаде. Затем прошли конгрессы: в 1920 году в чешском городе Троппау, а на следующий год — в словенском городе Лайбах (ныне Любляна). Сведений об участии супругов Ливен в работе этих конгрессов не обнаружено. Да оно и понятно. Дело в том, что в семье русского посла в Англии в 1819 году родился сын Георгий и появились новые домашние заботы. Своё имя новорожденный мальчик получил в честь английского короля Георга IV, ставшего его крёстным отцом.

Кстати, британский монарх не уставал прилюдно повторять, как ребенок похож на него. Хотя сведущие люди называли младенца Георгия не иначе как «сыном конгресса», намекая на то, что настоящим его отцом мог быть князь Меттерних.

Да и сам муж Дарьи Ливен, судя по всему, был не вполне уверен в том, что именно он является отцом всех своих детей. В Лондоне в те времена, как пишут некоторые современные публицисты, даже ходила шутка: «В мире нет ничего такого, о чем нельзя было бы договориться, включая ночь с мадам Ливен»[440].

Четыре конверта от княгини

В эпоху конгрессов по заданию императора и в соответствии с рекомендациями графа К.В. Нессельроде Дарья Христофоровна действительно установила близкие отношения с одним из организаторов конгрессов австрийским канцлером князем К. Меттернихом. Знакомство переросло в бурный роман и многолетнюю переписку между ними. При этом каждый из них считал, что партнёр является для него доверенным источником важной информации. Более того, сам Меттерних считал, что ему удалось заполучить столь ценного агента в русском посольстве. Несмотря на близость отношений в редкие личные встречи, Дарья Христофоровна не забывала об интересах своей русской родины. Как считают, вся переписка между ней и австрийским канцлером велась под контролем графа Нессельроде. Однако, подкрепляя убеждение Меттерниха в добросовестной тайной работе на благо австрийской короны столь важного агента, близкого к русскому и английскому дворам, графиня Ливен вела с ним переписку по всем правилам конспирации. Канал письменной связи между ними был сформирован по методике четырёх конвертов, вложенных один в другой, для пересылки с австрийской дипломатической почтой.

Донесения от Дарьи Ливен поступали не только в Россию, но и к её любовнику князю Меттерниху. Надо полагать, что её сообщения разным адресатам имели различное содержание. Австрийскому любовнику они поступали через секретаря австрийского посольства в Лондоне Нойманна, как уже отмечалось, в четырех конвертах, вложенных один в другой. Внешний был адресован самому Нойманну. Второй, лежащий внутри, был с тем же адресом, но дополнялся запиской: «Нет нужды объяснять вложенное, мой дорогой друг!» Это был пароль. Третий конверт адресовался человеку по имени Флорет. Под этим псевдонимом скрывался сам Меттерних. А внутри находился четвертый конверт, без адреса и имени, содержавший уже само послание. Чтобы запутать расследование в случае провала и избежать подозрений, Дарья Ливен писала донесения левой рукой и с нарочитыми грамматическими ошибками. Вся переписка с Меттернихом, конечно же, шла под полным контролем Петербурга: Александр I и министр иностранных дел Нессельроде задавали переписке Ливен с канцлером Австрии нужное направление[441].