Женские лица русской разведки

Кстати, до сих пор практически ничего не известно о том, чем она занималась и где жила в конце 1890-х годов. Вполне возможно, что её вынудили к такому необычному для женщины шагу, как поступление на военную службу. Это могли быть конкретные люди или непредвиденные и тяжёлые жизненные обстоятельства.

Да и само участие разведчицы и переводчицы казачьего полка в походе в Китай нуждается в уточнении. Судя по её рассказам, она состояла в штате конной разведки Амурского казачьего полка, поэтому в полковых архивах должны были бы сохраниться какие-то документы о прохождении ею военной службы, о получении довольствия, перемещениях по службе, наградные и прочие документы. Судя по всему, она не была причислена к казачьему сословию и не пользовалась льготами, установленными для казаков Амурского войска. Однако есть упоминание о её награждении за боевые отличия приказами по Амурскому казачьему войску, но копии наградных документов так и не были опубликованы. Кстати, не вполне понятно, мог ли наказной атаман Амурского казачьего войска генерал-лейтенант К.Н. Грибский награждать лиц, не относящихся к казацкому сословию. Или он произвёл награждение военной переводчицы, будучи одновременно с 1897 по 1902 год военным губернатором и командующим войсками Амурской области? В любом случае, ответы на эти и многие другие вопросы хранятся в архивах.

Участие в Русско-японской войне 1904–1905 годов

О существовании женщины-переводчицы в русской армии во время войны с Японией широкая публика впервые узнала из военных корреспонденций офицера-фронтовика П.Н. Краснова. Да-да, именно того казачьего атамана Всевеликого войска Донского генерала Краснова, который позже воевал на Юге России против Красной армии в годы Гражданской войны. Из-за своей открыто прогерманской позиции он не был принят в состав Добровольческой армии и вынужден был, выйдя в отставку в 1919 году, эмигрировать в Германию. Затем он активно участвовал в белоэмигрантской деятельности против СССР. В годы Великой Отечественной войны перешёл на службу фашистской Германии. После он был приговорён к высшей мере наказания как гитлеровский пособник. Но это всё было значительно позже.

А в 1901 году молодой офицер, к тому же генеральский сын, был отправлен военным министром генералом от инфантерии А.Н. Куропаткиным на Дальний Восток. Там в это время русские войска участвовали в Китайском походе по подавлению Боксёрского восстания на территории Маньчжурии. В своих публикациях в журналах «Разведчик» и «Русский инвалид» военкор П. Краснов довольно ярко и интересно описывал свои впечатления очевидца военных событий, фронтового быта, боевых отличий офицеров и нижних чинов. Несколько раз он упоминал и военную переводчицу Е.М. Смолко, воевавшую под мужским именем. В русских войсках её знали, как Мишу-переводчика.

Кстати, военный корреспондент П.Н. Краснов был первым, кто рассказал о том, откуда она так хорошо знает китайский и корейский языки. При личном общении она рассказала военкору о том, что с детства жила между китайцами и корейцами в Никольск-Уссурийске, поэтому и их языки освоила с малолетства. Правда, она не уточняла, умеет ли она писать и читать на этих языках или только владеет знаниями, достаточными для беседы или допроса. Получается, что её учёба в Восточном институте является чистой выдумкой современных авторов. А вот о том, что она успешно прошла испытания в школе военных переводчиков во Владивостоке, Пётр Краснов рассказал в своей статье в журнале «Русский инвалид».

Как видим, в период Русско-японской войны переводчица Смолко вновь добровольно встала в ратный строй. Как пишет Н. Островская в журнале «Родина», в связи с началом войны с Японией Елена Михайловна зимой 1904 года лично обратилась во Владивостоке к военному губернатору Приморской области генералу А.М. Колюбакину с прошением об отправке на фронт, однако получила от генерала отказ. Это не остановило решительную женщину. Она вновь переоделась в военную форму, прикрепила на грудь медаль «За поход в Китай» и тайно отправилась в Харбин. Здесь в ту пору располагалось командование русских войск на Дальнем Востоке. Дальше опять её выручила решительность и природная смекалка. «Я забралась в поезд, — вспоминала позже Елена Михайловна, — залезла в ящик с дровами и тайно поехала на фронт. По приезде на позицию представилась генерал-майору Ренненкампфу, и тот определил меня в разведку 2-го Нерчинского полка»[565]. В этой же публикации приводятся неподтверждённые сведения о том, что переводчик и разведчик из казачьей сотни «Михаил Николаевич» некоторое время был даже личным адъютантом у генерала П.К. Ренненкампфа[566]. Однако документального подтверждения этого факта до сих пор не найдено. Да такого и не могло быть в Русской императорской армии, поскольку должность адъютанта была штатной и при начальнике такого ранга её занимали офицеры, как правило, в чине поручика или капитана.