Женские лица русской разведки

Другие вражеские корабли, которые разведчица назвала как «байерны», тоже относились к классу боевых кораблей типа «Байерн» (Bayern). Это были линейные бронированные корабли с самым мощным для того времени артиллерийским вооружением: 8 башенных пушек главного калибра и 16 противоминных артустановок. Имелись также 8 зенитных пушек и 5 торпедных аппаратов. Всего в Германии в строй было введено 2 линкора такого типа. И они оба, как и линкоры «Нассау», осенью 1917 года находились в Балтийском море в готовности к боевым действиям против русского флота. О том, что готовится крупная военно-морская операция на Балтике, свидетельствовали и другие сведения, которые сообщила неизвестная посетительница. По её наблюдениям, возросла активность немцев в порту Виндава (позже переименован в Вентспилс в Латвии). На платформах поступали из Германии баржи с откидными бортами, удобные для десантирования. Привезено было много лошадей, а также значительное количество мотоциклов. Все эти факты свидетельствовали о подготовке большого наступления германцев на море и на суше.

«Сообщите, — потребовала от военно-морского агента Сташевского неизвестная русская разведчица, — в Адмиралтейство срочной шифровкой: двадцать восьмого в четверг ожидается неизвестная мне операция немцев в районе архипелага Моонзундских островов…»[654] И лишь в самом конце беседы, когда капитан I ранга Сташевский спросил, от кого получена эта важная информация, таинственная посетительница назвалась Анной Ревельской.

Военно-морской агент к тому времени был уже достаточно опытным разведчиком. Из окна посольства он проследил за тем, как его собеседница вышла из здания посольства России и торопливо направилась к своей коляске.

Заметил разведчик и то, что в это же время из-за поворота на улицу медленно выехал черный лимузин германского посольства и поехал за коляской с русской разведчицей. Заметила ли она слежку за собой и как сложилась её судьба после этих событий — неизвестно. Однако известно, что она осталась жива и в июне 1941 года вновь представила в советское посольство, уже в другой стране, важнейшие сведения стратегического значения.

А осенью 1917 года в донесении Анны Ревельской речь шла, скорее всего, о последнем крупнейшем сражении русской армии и флота в Первой мировой войне. В ходе Моонзундской операции, которую в зарубежных источниках обычно называют как операция «Альбион», германским командованием было проведено совместное наступление на море и на суше с целью захвата русских островов Моонзундского архипелага. Именно там стояли насмерть русские моряки, среди которых до конца сражался возлюбленный русской разведчицы литературный герой морской офицер С.Н. Артеньев. Но в тех тяжёлых боях принимал непосредственное участие и его реальный прообраз Н.С. Бартенев, который описал весь ход боевых действий из района береговых батарей. Конечно, Валентин Пикуль, рассказывая о военной судьбе своего литературного героя, воспользовался правом автора на своё видение описываемых событий. Так, в романе-хронике «Моонзунд» старший лейтенант Артеньев нёс службу на миноносце «Новик». А реальный герой с марта 1915 года был командиром батареи № 33 на полуострове Вердер. Затем он служил артиллерийским офицером на линкоре «Слава». А в марте 1917 года его снова перевели в береговую артиллерию. Здесь, на мысе Церель, под его командованием батарея № 43 приняла свой последний и неравный бой с германским флотом. Командир был ранен и попал в плен к германцам.

Отметим, что переданные Анной Ревельской сведения о подготовке германским командованием большого наступления на море и на суше полностью подтвердились. Сейчас, спустя многие годы, создаётся впечатление, что разведчице каким-то образом удалось получить совершенно секретные сведения из приказа от 24 сентября 1917 года командующего 8-й германской армией генерала фон Гутье, в котором ставилась главная задача: «Для господства в Рижском заливе и обеспечения фланга восточного фронта занять совместным ударом сухопутных и морских сил острова Эзель и Моон и закрыть Большой Зунд для плавания военно-морских сил противника»[655].

Отметим, что в донесениях русской агентурной разведки, полученных в конце августа — начале сентября 1917 года сообщалось «о намерении германского командования предпринять в ближайшее время наступательную операцию на Балтийском морском театре. Однако время ее начала и направление удара оставались неизвестными»[656]. Точную дату начала операции сообщила через посольство в Стокгольме именно Анна Ревельская. Именно 28 сентября того же года передовой отряд германских кораблей вышел из Либавы и направился в сторону Рижского залива. Для этого масштабного наступления по плану «Альбион» были выделены крупные силы германского флота. Они включали 10 линкоров, линейный крейсер, 9 лёгких крейсеров, 56 эсминцев и другие боевые и вспомогательные корабли. Всего против русских сил кайзеровский флот собрал более 300 вымпелов[657].