Женские лица русской разведки

В настоящее время отсутствуют документальные и фактические подтверждения такой встречи вообще. Существующие версии, излагаемые историками, писателями и журналистами, существенно различаются в описании подробностей как самой беседы русской разведчицы с советским военным дипломатом, так и его последующих действий, как легального представителя военно-морской разведки СССР в предвоенном Берлине.

Согласно версии, изложенной в уже упоминавшейся нами книге А.Б. Мартиросяна «Сталин и разведка накануне войны», события развивались следующим образом. «В 10 часов утра 17 июня 1941 г., — как сообщает в своей книге известный писатель и бывший сотрудник одной из советских спецслужб, — Анна Ревельская посетила советского военно-морского атташе в Берлине М.А. Воронцова и сообщила ему, что в 3 часа ночи 22 июня 1941 г. германские войска вторгнутся в Советскую Россию (так Анна Ревельская назвала Советский Союз). Информация Анны Ревельской немедленно была сообщена в Москву и доложена наркомом ВМФ Н.Г. Кузнецовым Сталину. Именно из-за этой информации Воронцов был немедленно вызван в Москву, куда прибыл только 21 июня. До этого Воронцов через другие источники смог установить, что срок нападения на СССР назначен на 21–24 июня»[667]. Заметим, что точная дата и время нападения на СССР, как отмечается на с. 458 названной книги А.Б. Мартиросяна, уже были переданы в Разведупр 12 июня нелегальным резидентом Я.П. Черняком, возглавлявшем агентурную группу «Крона». К тому же писатель и ветеран спецслужб особо подчеркнул, что «информация Яна Черняка и его агентурной группы всегда чрезвычайно высоко ценилась в ГРУ»[668].

Что же касается столь важного сообщения, полученного от незнакомой посетительницы, представившейся Анной Ревельской, то у достаточно опытного разведчика капитана I ранга М.А. Воронцова, на наш взгляд, должны были возникнуть вполне серьёзные вопросы. Во-первых, с высокой степенью вероятности можно предположить, что о существовании агента военно-морской разведки штаба царского Балтийского флота под псевдонимом «Анна Ревельская» Михаил Александрович ничего не знал. Это было немудрено, поскольку в момент её предыдущего обращения с агентурными сведениями в русское посольство в Швеции ему было всего около 17 лет. Да и в морскую разведку он попал совсем недавно, когда в сентябре 1939 года был назначен военно-морским атташе при полпредстве СССР в Германии. Во-вторых, встреча проходила в столице готовой к войне нацистской Германии всего за 5 дней до нападения на СССР и вполне могла быть провокацией немецких спецслужб. В-третьих, несмотря на важность и возможную достоверность полученной информации, вряд ли он мог бы признать сам источник информации надёжным и проверенным. А без такой уверенности, на наш взгляд, он точно не стал бы отправлять информацию из непроверенного источника срочным донесением в Москву, зная, что такие сообщения, как правило, сразу попадают на стол к Сталину. В такой ситуации он мог отправить шифровку в Разведывательный отдел Наркомата ВМФ с полученными сведениями и дальше действовать по указаниям своего руководства. Тем более что отправленная им в начале мая шифровка с датой начала войны не подтвердилась. Вот что по этому поводу написал маршал Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления». «6 мая 1941 года И.В. Сталину направил записку народный комиссар Военно-Морского Флота адмирал Н.Г. Кузнецов: «Военно-морской атташе в Берлине капитан 1 ранга Воронцов доносит:…что, со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву, Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах…»[669]

«Данные, изложенные в этом документе, — как вспоминал Г.К. Жуков, — также имели исключительную ценность. Однако выводы адмирала Н.Г. Кузнецова не соответствовали приводимым им же фактам и дезинформировали И.В. Сталина. Видимо, на оценки и решения влияло опубликованное 14 июня 1941 года сообщение ТАСС, в котором говорилось, слухи о возможной войне с Германией не соответствуют действительности и являются провокацией.

«Полагаю, — говорилось в записке Н.Г. Кузнецова, — что сведения являются ложными и специально направлены по этому руслу с тем, чтобы проверить, как на это будет реагировать СССР». (Выделено мной. — Г.Ж.)

Такого же характера информация поступала от посла СССР в Германии В.Г. Деканозова. Он не только направлял И.В. Сталину через соответствующие органы сведения об отсутствии угрозы нападения, но накануне войны разрешил приехать в Берлин семьям многих сотрудников полпредства и торгпредства, которые в ночь на 22 июня были арестованы и отправлены в гестапо.

И.В. Сталин допустил непоправимую ошибку, доверившись ложным сведениям, которые поступали из соответствующих органов»[670].