Женские лица русской разведки

В биографии А.С. Пушкина остаётся много нестыковок в указаниях его чинов в разные периоды его службы. В начале июня 1817 года состоялся 1-й выпуск лицеистов. О важности этого события свидетельствует тот факт, что на нём присутствовал император Александр I. Из 35 выпускников 18 выбрали военную службу, а 17 лицеистов, включая Пушкина, решили пойти на гражданскую службу. Поскольку будущий поэтический гений России не отличался усердием в постижении точных наук, то по выпуску он оказался в числе окончивших лицей по 2-му разряду. Он был 14-м в списке тех, кто выбрал службу по гражданскому ведомству. Пушкин в числе 8 лицеистов был пожалован в коллежские секретари. Это был чин 10-го класса по Табели о рангах. При этом те 9 выпускников, что относились к учёбе более прилежно, стали титулярными советниками (чин 9-го класса)[190]. Спустя несколько дней молодой чиновник был высочайшим указом определён с окладом 700 рублей на службу переводчиком в Коллегию иностранных дел, где 15 июня принял присягу. А перед началом службы ознакомился и поставил свою подпись под документами об ответственности за разглашение государственных и служебных тайн. Это наложило свой отпечаток и, как вспоминал его младший брат Лев Сергеевич, поэт избегал разговоров о службе. Некоторые исследователи отмечают, что такая неразговорчивость могла объясняться секретным характером самой службы А.С. Пушкина. Но, возможно, в таких случаях всё обстояло гораздо проще. Поскольку поэт упоминал в своей переписке, что службой он фактически не занимался, то и рассказывать ему было нечего. Вот и приходилось многозначительно отмалчиваться в подобных разговорах.

Немало пушкинистов считают, что поэт был равнодушен к своим чинам и званиям. Вполне возможно, что такая легкомысленность была ему присуща в начале чиновничьей службы. Так, в мае 1824 года, будучи в Одессе, поэт в письме правителю канцелярии новороссийского и бессарабского наместника графа М.С. Воронцова статскому советнику А.И. Казначееву признавался: «7 лет я службою не занимался, не написал ни одной бумаги, не был в сношении ни с одним начальником»[191]. Известно, что гражданская служба Пушкина прервалась по прямому распоряжению императора Александра I в 1824 году, отправившего его в ссылку в имение в Михайловском. Позже, вернувшись на службу в период правления Николая I, он прилагал определённые усилия, чтобы выправить ситуацию со своими классными чинами. В своей записке А.Х.Бенкендорфу от 15 июля 1930 года Александр Сергеевич сетовал, что со дня выпуска из лицея он остаётся в том же чине, хотя ему за выслугу лет с 1817 по 1824 год следовало ещё два чина. Поэт писал: «бывшие мои начальники забывали о моем представлении. Не знаю, можно ли мне будет получить то, что мне следовало»[192]. Весной 1832 года Пушкин уже титулярный советник, принятый на службу в Министерство иностранных дел с окладом 5 тысяч рублей. Не всякий генерал мог похвастаться подобным окладом на казённой службе.

Не все успешно было у поэта и на придворной службе. Известно, что он критически отнёсся к пожалованию его 31 декабря 1833 года в низшее придворное звание. Пушкин об этом записал 1-го января 1834 года в своём дневнике: «Третьего дня я пожалован в камер-юнкеры (что довольно неприлично моим летам)…» Его настроение в ту пору передаёт другая дневниковая запись, от 5 декабря 1834 года. «Завтра надобно будет явиться во дворец. … Ни за что не поеду представляться с моими товарищами камер-юнкерами, молокососами 18-летними»[193]. Судя по всему, поэт рассчитывал на придворное звание камергера, который по Табели о рангах соответствовал действительному статскому советнику — чину 4-го класса, приравненного к военному чину генерал-майора. Здесь тоже не всё понятно. Ведь когда Пушкин был смертельно ранен на дуэли с Дантесом, о поэте почти полтора месяца писали как о камергере во всех военно-ссудных документах по поводу проводимого следствия о поединке. Правда, в самом конце этого расследования по специальному запросу было уточнено, что он имел придворное звание камер-юнкера.