Женские лица русской разведки

Несмотря на то, что обвинением было предоставлено немало косвенных фактов, не все из которых получили подтверждение в ходе судебного разбирательства, участвовавший в процессе прокурор Б.Я. Арсеньев заявил, что в деятельности обвиняемой А.Е. Серебряковой выявлены все признаки состава преступления, предусмотренного статьёй 67 УК РСФСР от 1922 года. На этом основании он потребовал применение в отношении бывшего секретного сотрудника охранки высшей меры наказания. Состав преступления, предусмотренный статьей 67, относился к государственным преступлениям. «Активные действия или активная борьба против рабочего класса и революционного движения, — гласил текст этой статьи, — проявленные на ответственных или особо-секретных (агентура) должностях при царском строе, караются — наказаниями, предусмотренными первой частью статьи 58»[303]. Часть первая указанной статьи предусматривала высшую меру наказания и конфискацию всего имущества. При наличии смягчающих обстоятельств допускалось снижение строгости наказания до лишения свободы на срок не ниже 5 лет со строгой изоляцией и конфискацией всего имущества.

Участвовавший в судебном процессе общественный обвинитель Ф.Я. Кон поддержал прокурора. Однако против такого строгого наказания выступили защитники П.П. Лидов и А.Е. Брусиловский. При этом оба защитника А.Е. Серебряковой отмечали, что в нынешнем состоянии слепая старуха почти 70-летнего возраста не представляла реальной угрозы советскому строю. В подтверждение своих доводов защитник Лидов привёл исторический факт, когда 32-летний решительный большевик-подпольщик Виктор Ногин прибыл в Москву в 1910 году с целью убить провокатора Серебрякову. Вряд ли что-то могло его остановить. К тому времени за плечами у подпольщика-революционера было 8 арестов, 6 лет тюремной жизни и 8 побегов[304]. Но когда он увидел слепую, никому не нужную старуху, он отказался от своего намерения покарать провокатора. Сам Ногин подтвердить это факт уже не мог, поскольку умер в 1924 году.

Заседания суда проходили во второй половине апреля 1926 года. Перед вынесением приговора совещание суда затянулось на целые сутки. 26 апреля суд приговорил даму «Туз», по совокупности её преступных деяний и с учётом смягчающих вину обстоятельств, к 7 годам лишения свободы. Помимо этого, она была на 5 лет поражена в правах по отбытию наказания. В срок отбытия наказания А.Е Серебряковой зачли 1,7 года её пребывания в следственном изоляторе[305]. Но предстоявшие ей почти 5 с половиной лет заключения для 69-летней слепой женщины были равносильны смертному приговору.

В период с1925 по 1928 год председателем Московского губернского суда был Алексей Терентьевич Стельмахович. К моменту назначения на эту должность ему было 35 лет, и, судя по всему, он не имел юридического образования. Однако выходец из крестьян Могилёвской губернии к тому времени уже имел 12-летний партстаж и боевой опыт службы в Красной армии, а также Брянской и Самарской ЧК. При назначении на ключевые должности в судебной системе в 1920-е годы в первую очередь принимались во внимание революционно-боевое прошлое кандидата и его преданность делу партии большевиков. Как раз с этим у товарища А.Т. Стельмаховича всё было в порядке. Поэтому приговоры суда он утверждал с чувством исполненного революционного долга. Приговор 69-летней слепой старухе за её провокаторскую деятельность почти 20-летней давности председатель Московского окружного суда подписал без колебаний.

По злой иронии судьбы через 12 лет был сам арестован как «враг народа», обвинен в преступлениях, предусмотренных статьей 58 УК РСФСР, и приговорён к расстрелу. В феврале 1956 года А.Т. Стельмахович был реабилитирован.

Финал жизни А.Е. Серебряковой, незаурядной женщины с несчастливой судьбой, был печальным. Всеми покинутая и забытая, она умерла в заключении. Как сложилась жизнь её бывшего мужа и детей — неизвестно.

По сведениям Е.Ф. Жупиковой, полученным из архива ФСБ, А.Е. Серебрякова 18 февраля 1994 года была реабилитирована «ввиду недоказанности улик»[306].

Самозванки на тайной службе

В своих публикациях Меньщиков упоминал и о неудачах в привлечении женщин к негласному участию в политическом сыске. В качестве примера такой вербовочной ошибки бывший чиновник Департамента полиции изложил ситуацию, возникшую с крестьянкой Антониной Монаковой. По месту её проживания в городе Никольском, входившем в зону ответственности Вологодского ГЖУ, были найдены её 4 письма и рукописный устав тайного общества «Кредо». Проведённым негласным наблюдением и проверкой было установлено, что ситуация была спровоцирована самой Монаковой после ссоры со своим сожителем. При проверке доноса подтвердилось, что женщина злоупотребляет алкоголем, вступает в беспорядочные связи и при этом выдаёт себя за генеральскую дочь, окончившую гимназию. Она утверждала, что участвовала в подготовке государственного преступления, за что была осуждена и отбывала наказание как политзаключённая.