Женские лица советской разведки. 1917—1941 гг.

Судя по её подписи под аналитической запиской № 33 по информации активного участника «Красной капеллы», известного по псевдониму «Корсиканец» (настоящее имя – Арвид Хаорнак), в январе 1941 года З.И. Рыбкина была старшим оперуполномоченным 1‐го отделения 5‐го отдела ГУГБ НКВД и имела спецзвание младшего лейтенанта госбезопасности[287], что условно соответствовало воинскому званию «старший лейтенант». В это время она состояла в штате 1‐го отделения 5‐го отдела ГУГБ НКВД, которым руководил П.М. Журавлёв. За короткий срок опытная разведчица стала одной из ведущих аналитиков внешней разведки. Вспоминая про парад 1 мая 1941 года, она упоминает, что уже стала начальником отделения в своём отделе[288]. В середине мая того же года она по поручению начальника Главного управления контрразведки П.В. Федотова приняла участие в обеде, который давало германское посольство в Москве в честь гастролей балета Берлинской оперы. В это время она уже была в чине майора госбезопасности, что соответствовало армейскому званию полковника[289]. Если сопоставить все эти сведения из воспоминаний З.И. Рыбкиной, то получается, что она фактически каждый месяц получала повышение в спецзвании. Обычно основанием для такого роста является соответствующее перемещение на более высокие должности. Конечно, в разведке свои правила, но как-то уж чересчур стремительным видится этот карьерный рост. Конечно, надо учитывать и тот факт, что перед войной была проведена масштабная чистка в рядах сотрудников органов госбезопасности, включая внешнюю разведку. Опытных кадров катастрофически не хватало. Возможно, это было одной из причин столь быстрого продвижения Зои Ивановны по службе в центральном аппарате внешней разведки. Хотя, судя по опубликованным фотографиям в книге её воспоминаний «Под псевдонимом Ирина», датированным 1945–1946 годами, она изображена с погонами подполковника. Получается, что за четыре года Великой Отечественной войны известная разведчица получила одно звание – подполковника. В любом случае, было бы не лишним свериться с её послужным списком и архивным личным делом.

На приём в германское посольство разведчица поехала под прежней конспиративной фамилией – Ярцева в качестве гостя от известной организации. Кстати, её опять выручила привычка обращать внимание на детали. Получив конверт с приглашением, она заметила, что там указана её настоящая фамилия Рыбкина, в то время как за границей её знали под другой фамилией. Пришлось срочно звонить в немецкое посольство и просить внести изменения в списки гостей. Вместо внезапно заболевшей Рыбкиной советская сторона просила включить в список приглашённых Ярцеву. На этот раз её прикрытием стало представительство Всесоюзного общества культурных связей с заграницей (ВОКС). Были на приёме и солисты балета Большого театра. На входе в посольство гостей встречал сам германский посол – граф Фридрих фон Шуленбург.

После обеда и десерта начались танцы. Неожиданно Зою Ивановну пригласил на тур вальса сам Шуленбург. Во время танца опытная разведчица обратила внимание на то, что на стенах остались светлые пятна от снятых картин, через открытую дверь она увидела груду чемоданов в другой комнате. По окончании приёма она доложила комиссару госбезопасности Федотову о своих наблюдениях. Стало ясно, что германское посольство готовится к отъезду[290].

Сталин разведчикам не поверил

Аналитик разведотдела З.И. Рыбкина обобщала, систематизировала и сопоставляла поступавшие в Центр донесения и разведданные из различных источников, сосредоточившись на весьма актуальном в то время германском направлении. Так получилось, что именно она, многократно перепроверив и уточнив поступившие агентурные донесения и другие сведения от резидентов советской разведки, пришла к выводу о готовности Германии к нападению на СССР во второй половине июня 1941 года. Ей удалось убедить начальника 1‐го управления НКГБ СССР П.М. Фитина, руководившего внешней разведкой, срочно добиться встречи со Сталиным и лично доложить ему собранные разведкой факты и сделанные из них выводы о том, что война уже на пороге. Доклад с изложением агентурных данных и сделанных разведкой выводах она сама подготовила и передала Фитину, которому удалось попасть на приём к Иосифу Виссарионовичу. И когда Сталин усомнился в достоверности изложенных разведданных, начальник внешней разведки подтвердил надёжность источников агентурных сведений.

Война изменила все планы

С началом советско-финской войны из Хельсинки был отозван и её муж Б.А. Рыбкин. В Центре он возглавил 8‐е отделение 5‐го отдела ГУГБ НКВД. Через год с небольшим, после создания Наркомата госбезопасности (далее – НКГБ) в феврале 1941 года он возглавил 4‐й отдел Первого управления НКГБ.