Женские лица советской разведки. 1917—1941 гг.

В итоге уже весной 1921 года заговорили о необходимости объединить не только зарубежную агентуру, но и центральное руководство. Проект, рожденный в недрах Разведывательного управления, предусматривал передачу ему всей агентуры, ликвидацию ИНО ОГПУ, расширение агентурного отдела Разведывательного управления. На долю ОГПУ приходилось лишь право давать некоторые задания. Естественно, чекисты с такой постановкой вопроса были категорически не согласны. Тогда Разведупр родил новое предложение: наоборот, ИНО передается весь личный состав разведаппаратов и агентурной сети, а Разведупр сохраняет за собой лишь право контроля за расходованием денежных средств, на участие в решении кадровых вопросов и выработке руководящих директив. ОГПУ опять не согласилось – чекисты не желали никакого контроля со стороны военной разведки. Военным дозволялось лишь участвовать (на уровне представителя РВС СССР) в выработке годового плана разведки и постановке отдельных заданий. Эти пререкания тянулись до 1923 года, когда на совещании РВС под председательством Э.М. Склянского вообще было признано нецелесообразным объединение агентурных аппаратов ИНО ОГПУ и Разведупра.

В результате в 1923 году началось разделение зарубежной агентурной сети с назначением в каждую сеть своего резидента. К началу 1925 года разделение практически закончилось. (Кстати, в ходе этого процесса оперативные работники сплошь и рядом меняли подчиненность, переходя из органов военной разведки в политическую и наоборот.) В итоге остались довольны все, кроме Наркомфина, – разделенные разведки обходились гораздо дороже.

Еще одним слабым местом, вызывающим постоянные нарекания и даже провалы, было сотрудничество Разведупра и Зарубежных бюро РКП(б), имевшее давние традиции. Но в начале августа 1921 года, когда состоялось совещание представителей Разведупра, ВЧК и Коминтерна, это положение изменилось. На совещании был принят проект Положения об отделениях Коминтерна за границей и представителях Разведупра и ВЧК. В нем, в частности, говорилось следующее:

«Представитель Коминтерна не может в одно и то же время быть и уполномоченным ВЧК и Разведупра. Наоборот, представители Разведупра и ВЧК не могут выполнять функции представителя Коминтерна в целом и его отделов.

Представители Разведупра и ВЧК ни в коем случае не имеют права финансировать за границей партии или группы. Это право принадлежит исключительно Исполкому Коминтерна.

Представители ВЧК и Разведупра не могут обращаться к заграничным партиям и группам с предложением об их сотрудничестве для Разведупра и ВЧК. Разведупр и ВЧК могут обращаться за помощью к компартиям только через представителя Коминтерна. Представитель Коминтерна обязан оказывать ВЧК и Разведупру и его представителям всяческое содействие».

Это постановление открывает длинный список подобных ему документов, запрещающих использовать членов национальных компартий для разведывательной работы в пользу СССР. Однако соблазн использовать готовых даровых агентов велик, и к вопросу о взаимоотношениях с коммунистами приходилось возвращаться снова и снова.

Так, 14 августа 1925 года состоялось совещание представителей Разведупра, ИНО ОГПУ, НКИДа и Коминтерна. Инициатором совещания стал полпред (и одновременно представитель Коминтерна) в Чехословакии Антонов-Овсеенко. Он написал письмо руководству НКИДа, где сетовал на частые провалы у военных разведчиков (три провала в течение короткого времени) и указывал, что Разведупр, ИНО и Коминтерн не согласовывают своей деятельности, интригуют друг против друга и т. д.

Было решено, что в случае, если члены компартии переходят на работу в разведку, то они обязаны предварительно выйти из рядов своей компартии, а также что список таких людей будет составляться в единственном экземпляре. Однако совещание решило не прекращать полностью сотрудничества компартий с разведкой, поскольку «товарищ Берзин указывал, что невозможно обойтись без квартир и адресов местных товарищей».

После провала в Праге постановлением ЦК ВКП(б) от 8 декабря 1926 года Разведупру было запрещено привлекать членов иностранных коммунистических партий в качестве агентов. Допускалось это только в исключительных случаях, «когда отдельные члены партии могут принести особые заслуги», с разрешения ЦК соответствующей партии. Причем коммунист, привлекаемый в качестве агента, должен был выйти из партии и порвать все партийные связи. Нетрудно догадаться, что исключение легко превращалось в правило, а формальный выход из партии конечно же не мог обмануть полицию.