Женские лица советской разведки. 1917—1941 гг.

При этом о её нездоровье сведения поступали не только от самой разведчицы. В книге А.Е. Куланова приводится сообщение в Центр одного из курьеров-связников. «Очень беспокоюсь, – докладывал курьер, – о здоровье Веры. Бывают дни, когда она не может встать с кровати. Выглядит она плохо. Хотя бывают дни, когда она чувствует себя хорошо. Работа здесь может её подкосить»[366]. Было принято решение о её отзыве из США, и в ноябре 1936 года она была уже в Москве. В это время в СССР в полном разгаре шла борьба с троцкистско-зиновьевскими последователями и другими противниками советской власти. Оказалось, что под подозрение попала и разведчица-нелегал Феррари. Поводом стал поступивший на неё донос от агента «Шарлотта», которая достаточно хорошо знала Елену и с 1925 года даже входила в её ближний круг знакомых и сослуживцев. В то время они вместе работали в резидентуре в Италии.

В доносе отмечалось желание сообщить известные ей факты из жизни Феррари-Голубовской, которую она называет по прежнему псевдониму «Ирэн», чтобы подвергнуть их тщательной проверке. Упомянула «Шарлотта» и о её близких отношениях в тот год с секретарём советского торгпредства и военным разведчиком из числа немецких коммунистов Карлом Петермайером. Сигнал доносчицы, до сих пор известной лишь под псевдонимом «Шарлотта» без указания настоящего имени, поступил руководству военной разведки. Реакция начальников Феррари на него была различной. Урицкий сдержанно его прокомментировал без принятия каких-либо решений. А вот его заместитель Артузов поручил начальнику западного отдела, в котором работала Елена Константиновна, расследовать поступившее сообщение относительно «Ирэн» и предоставить ему письменные выводы.

В начале января 1937 года Е.К. Феррари, проживая на служебной даче в Серебряном Бору, подготовила отчёт о проделанной в США работе, который руководством был высоко оценён. А вот со здоровьем разведчицы-нелегала дело обстояло хуже. Она была всесторонне обследована в Главном военном госпитале в Москве и прошла там военно-врачебную комиссию. Результаты стали известны 5 февраля 1937 года.

Военные медики выдали заключение: «…в настоящее время не может выполнять сложно-ответственные работы в напряженных условиях. Может работать в спокойной обстановке, желательно – при периодическом наблюдении невропатолога, а потому лучше всего в одном из крупных медицинских центров Союза… В ближайшее время нуждается в санаторном лечении (Архангельское) в течение одного месяца»[367].

У последней черты

Однако медицинский сценарий по выводу Елены Феррари из-под подозрений в связи с началом «большой чистки» в военной разведке не помог. Каток репрессий набирал обороты. В годы террора погибли прежние возлюбленные Елены Константиновны – бывший муж Георгий Голубовский и сожитель Карл Петермайер.

Конечно, опытная разведчица понимала, что происходит вокруг неё, и, скорее всего, в ожидании ареста прощалась с теми, кто был ей дорог в прежней жизни. Она посетила недавно открытый архив А.М. Горького и передала в дар три его фотографии, которые когда-то были сделаны в Италии и Германии. Встречалась с братом Владимиром и с бывшим мужем Голубовским. Тот по-прежнему работал инженером и вместе с женой Марией воспитывал дочь Лену.

Голубовского арестовали 2 февраля 1938 года и предъявили обвинение по участию в «латышской» антисоветской организации. Следствие было быстрым, и 5 апреля того же года его расстреляли. Он был в 1956 году реабилитирован.

Вскоре после разгрома кадрового состава Разведупра и ареста 1 ноября 1937 года С.П. Урицкого погибнет и Е.К. Феррари-Голубовская. Она была арестована в один день с её прежним начальником по Парижской резидентуре. Двое сотрудников 2‐го отдела ГУГБ НКВД СССР пришли к ней с ордером об обыске и аресте, подписанным 1 ноября 1937 года. Произвели в её квартире обыск в присутствии дворника и изъяли у неё орден, служебное удостоверение сотрудника Разведуправления РККА и пропуск в здание Разведуправления. В тот же день она оказалась в тюремной камере.

Первый протокол допроса арестованной Феррари-Голубовской датирован 27 ноября того же года – спустя почти 4 недели после заключения под стражу. Примерно ещё через 4 недели пребывания в тюрьме – 24 декабря 1937 года – было оформлено постановление об избрании мер пресечения: «Феррари Елена Константиновна достаточно изобличается в том, что она на протяжении ряда лет занималась антисоветской троцкистской деятельностью, а также шпионажем против СССР… Привлечь по ст. 58, п. 6,10, 11»[368].