Женские лица советской разведки. 1917—1941 гг.

Об условиях содержания арестованных членов императорской фамилии в доме предварительного заключения в Петрограде известно из воспоминаний князя императорской крови Гавриила Константиновича[75]. Полистаем книгу его воспоминаний, обратив особое внимание на главу 42, где он вспоминает о пребывании в тюрьме с момента своего ареста 15 августа 1918 года. Все великие князья были помещены в отдельные камеры и имели возможность, при снисходительном отношении тюремщиков, видеться на прогулках и даже посещать друг друга в камерах, расположенных на разных этажах дома предварительного заключения. В это время жена Гавриила Константиновича стучалась в двери разных кабинетов в ПетроЧК, не раз встречалась с самим Урицким и его заместителем Бокием, которого в воспоминаниях князя и его жены обычно называют большевиком Б. Из приведённого там же описания внешности большевика Б. вполне очевидно, что речь идёт именно о Глебе Ивановиче Бокия. Кстати, в книге «В мраморном дворце» также упоминается в числе людей, старавшихся помочь в освобождении больного князя, сестра и жена Б.[окия]. Что касается сестры чекиста, то сведений о ней пока найти не удалось. О жене Бокия известно, что они расстались в 1919 году. В воспоминаниях князя и его супруги жена Бокия была маленького роста и внешне выглядела жгучей брюнеткой армянского типа. Она искренне старалась помочь просительнице. Затем через поручительство Горького и с участием его гражданской жены актрисы Андреевой удалось получить разрешение Зиновьева на выезд в Финляндию.

Современники факт спасения одного из семейства Романовых не оставили без внимания. Так, известная писательница Зинаида Гиппиус в своём дневнике в конце октября записала, что теперь взятки и поборы всюду. «Берут по декретам, берут при обысках, берут просто. «Берет» даже Андреева, жена Горького: согласилась содействовать отправлению в[еликого] кн[язя] Гавриила в Финляндию лишь тогда, когда жена Гавриила подарила ей дорогие серьги. … Характерно еще: при отправке своего «заложника» в Финляндию (после серег) Горький, на всякий случай, потребовал от него «охранную грамоту»: что вот, мол, я, Гавриил Романов, обязан только Горькому спасением жизни…»[76] Внимательный читатель наверняка обратил внимание на ошибку в этой дневниковой записи писательницы – Гавриил Константинович был князем императорской крови, что по фамильной иерархии Романовых было ниже положения великого князя.

Россию семья князя царской крови Гавриила Константиновича покинула 11 ноября 1918 года.

Жене князя удалось добиться разрешения у грозной чекистки Яковлевой два раза в неделю посещать больного мужа в тюрьме и приносить ему домашнюю еду. Затем при поддержке Бокия выпросила возможность перевода мужа на лечение в частную клинику Герзони. Этот вопрос получилось решить лишь после убийства Урицкого.

Со слов арестантов из семьи Романовых, режим их содержания под стражей был не столь строгим, как в отношении других сидельцев. Тюремная стража дозволяла великим князьям-заложникам выходить в коридор и даже встречаться с другими заключенными из дома Романовых. Чаще других этой привилегией пользовался великий князь и известный историк Николай Михайлович. За него хлопотали маститые и всемирно известные учёные из Академии наук. Среди просителей были Луначарский и Максим Горький. Дошли с просьбами об освобождении учёного-историка из императорской фамилии до Ленина, однако вождь мирового пролетариата, как вспоминал позже великий князь Александр Михайлович, якобы заявил просителям, что «революция не нуждается в историках», и отказался выпустить великого князя Николая Михайловича из тюрьмы[77]. Его участь была предрешена.

Активно боролась за освобождение из тюрьмы жена тяжело болевшего великого князя Павла Александровича княгиня О.В. Палей. Это был его второй брак, вынудивший его покинуть Россию и долгое время жить в Париже. После смерти жены он женился повторно, сразу нарушив два незыблемых правила для членов дома Романовых. Его выбор пал на жену своего подчинённого – гвардейского полковника. Мало того что она была особой, не принадлежавшей к царствующим и владетельным домам Европы, что не позволяло признать такой брак равным и законным, но и, будучи разведённой, она лишалась права бывать при императорском дворе Николая II.