Женские лица советской разведки. 1917—1941 гг.

Своё мнение о предательстве Сталина в годы подполья В.Д. Каспарова сформировала во многом под влиянием С.Г. Шаумяна, который не раз высказывал свои подозрения. Однако относительно самого главного бакинского комиссара в 2009 году раскрылись загадочные обстоятельства. Азербайджанскими властями было решено перезахоронить останки жертв расстрела 1918 года. Как считалось долгие годы, в ночь на 20 сентября 1918 года под Красноводском было расстреляно 26 комиссаров Бакинской коммуны во главе с Шаумяном. Однако в январе 2009 года при проведении эксгумации выяснилось, что в захоронении имеются останки 23 человек, из которых только 8 бакинских комиссаров. Все остальные – случайные жертвы других обстоятельств. Было установлено, что отсутствуют останки С.Г. Шаумяна и еще двух человек. Заметим, что данных о проведении экспертиз ДНК с участием близких родственников погибших в печати не приводилось. Одни считают, что его могли расстрелять и захоронить отдельно, могли тайно перезахоронить в те далёкие годы. Другие считают, что Шаумяна англичане скрытно вывезли в Индию. Есть и другие конспирологические версии, которые свидетельствуют о том, что вопрос этот недостаточно изучен. А в нашем случае с Варсеникой Джавадовной Каспаровой уверенность в достоверности своих сведений о Сталине могла привести её под расстрельную статью.

Имела она и опыт подпольной работы в Баку под руководством С.Г. Шаумяна. После февраля 1917 года Степан Шаумян возглавил Бакинский совет, а после Октябрьской революции он получил от Ленина мандат чрезвычайного комиссара по делам Кавказа. По воспоминаниям А.И. Микояна, обстановка была напряжённая, но Шаумяну удалось весной 1918 года создать Бакинскую коммуну во главе с Советом народных комиссаров. Каспарова Варсеника Джавадовна запомнилась знавшим её людям как человек, обвинявший Сталина в предательстве и тайной работе в царской охранке. Была ли она знакома с арестанткой Варварой Николаевной Яковлевой – неизвестно. Однако на краю расстрельного рва в Медведевском лесу под Орлом они оказались вместе.

Палач приехал из столицы

Судьба политзаключённых Орловского централа была решена по упрощённому варианту, чему способствовала военная обстановка. Немецкие войска приближались к Орлу. По указанию наркома внутренних дел СССР Л.П. Берии был составлен список из 170 политзаключённых Орловского централа, которые, по мнению Берии, вели среди заключённых пораженческую агитацию и готовили побеги «для возобновления подрывной работы». К докладной записке Берии от 6 сентября 1941 года был приложен список на 170 арестантов, которых, по предложению НКВД СССР, необходимо было расстрелять. По постановлению Государственного Комитета Обороны № 634сс, в тот же день подписанному лично Сталиным, все 170 арестантов (первоначально в списке было 76 человек) были обречены на смерть. Спустя 2 дня все они заочно, согласно списку, были приговорены Военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания – расстрелу. В спешке не сразу заметили, что в наличии по списку всего 157 человек. Остальные 13 человек либо умерли, либо были переведены в другие места лишения свободы. Кстати, в Орловском централе находились заключённые, приговоренные к длительным срокам тюремного заключения. Тем не менее их всех спешно обрекли на смерть. Среди смертниц в роковом списке под № 38 значилась 53‐летняя В.Д. Каспарова, а под № 154 56‐летняя В.Н. Яковлева. Как вспоминали тюремщики, на расстрел их выводили по присланному алфавитному списку. Со слов бывшего начальника Орловской тюрьмы тех лет С.Д. Яковлева, для приведения в исполнение смертных приговоров из центрального аппарата НКВД СССР была прислана специальная оперативная группа. По другим сведениям, расстреливал в Медведевском лесу приговорённых лишь один из приезжих офицеров – Д.Э. Семенихин, являвшийся сотрудником для особых поручений комендантского отдела АХУ НКВД СССР. Иными словами, он с 1940 года входил в состав расстрельной команды в Москве. Местным тюремщикам проведение столь масштабной акции не доверили. Лишь некоторые из них были привлечены для участия в акции на вспомогательных ролях.

Зловещая процедура казни

Позже тюремщики так описывали саму процедуру казни приговорённых к смерти арестантов. Каждый из них на пути к зловещему лесному рву 11 сентября 1941 года прошёл этот скорбный путь. Бывшая видная чекистка, а в конце советской госслужбы министр финансов РСФСР Варвара Николаевна Яковлева не стала исключением. Ей пришлось пережить всё то, что ощущали те, кого она в первые годы советской власти сама приговаривала к смертной казни. Бумеранг судьбы, запущенный ею в 1918 году, к ней вернулся осенью 1941 года.