Женские лица советской разведки. 1917—1941 гг.

Как отмечали очевидцы из тюремных служащих, перед отправкой к месту казни в Медведевский лес каждого осуждённого приводили в отдельное помещение, где заранее назначенные местные тюремщики вставляли тряпичный кляп в рот приговорённого к смертной казни и обматывали тряпку вокруг головы, чтобы исключить возможность вытолкнуть кляп изо рта. После чего удерживаемому с двух сторон тюремщиками заключённому зачитывался приговор о смертной казни. После этого смертника выводили или вытаскивали волоком во двор тюрьмы, где сажали в специальную крытую машину с бронированным кузовом. По заполнении кузова приговорённых вывозили к месту проведения казни. Судя по показаниям бывшего в то время начальником Орловской тюрьмы С.Д. Яковлева, далее свою кровавую работу выполняли приезжие сотрудники НКВД из состава оперативной группы и сотрудники местного УНКВД. С его слов, никто из штатных сотрудников тюрьмы для этих целей не привлекался.

Расстреливал приговорённых к смерти, как пишет в С. Нехамкин в статье «Палач на пригорке», прибывший из Москвы спецуполномоченный НКВД Демьян Эммануилович Семенихин. Местные энкавэдэшники потом вспоминали, «как тот стоял на пригорке в хромовых сапогах, поигрывая пистолетом. Приговорённых быстро по одному подводили ко рву, и он стрелял в затылок – точно и профессионально, так, чтобы мёртвое тело падало как раз в намеченное место»[160].

Для проведения акции расстрела сразу 157 приговорённых к смертной казни политических заключённых, на наш взгляд, должны были быть и другие, не названные до сих пор палачи. Судите сами. Световой день 11 сентября 1941 года был примерно 13 часов – с 6 утра и до 19 часов. Примерно столько же времени требовалось одному палачу для казни 157 человек, при затрате на все возможные приготовительные мероприятия по 5 минут на одного приговорённого. И это при условии непрерывной стрельбы одного палача в течение всей продолжительности долготы дня. Выдержать такое напряжение даже человеку с крепкими нервами и навыками профессионального палача вряд ли возможно. Так что, скорее всего, расстрельщиков было несколько. Вполне возможно, что для этих целей были привлечены до сих пор не названные сотрудники местного УНКВД. Поиски в архивах могут помочь в восстановлении исторической справедливости.

Например, известно, что на месте казни в качестве членов комиссии по приведению приговоров в исполнение из Орловского областного управления НКВД присутствовали трое представителей, однако самого начальника УНКВД капитана государственной безопасности К.Ф. Фирсанова, согласно его показаниям, там не было. Тем не менее от подчинённых он знал все детали этой массовой расстрельной акции. Например, то, что, для маскировки мест массового захоронения заключённых предварительно выкапывались вместе с корнями деревья, которые затем высаживались на месте погребения убитых. Скрытность мест захоронения в течение последующих трёх недель неоднократно проверялась сотрудниками Орловского УНКВД вплоть до немецкой оккупации Орла 3 октября 1941 года.

Позже единственная женщина в нашей стране, стоявшая во главе органа государственной безопасности, Варвара Николаевна Яковлева была полностью реабилитирована «за отсутствием состава преступления». Дата реабилитации в литературе и публикациях указывается разная – 1958, 1989 или 1990 годы. При этом сам факт её реабилитации сомнению не подлежит. Место её захоронения до сих пор точно не установлено. Так и числится она похороненной в одной из братских безымянных могил в Медведевском лесу недалеко от Орла.

В период немецкой оккупации на территории Орловской тюрьмы был размещён концлагерь для советских военнопленных, названный фашистами «армейским сборным пунктом». Позже число заключённых пополнялось за счёт местных жителей, включая женщин и детей. По неполным данным, за период с октября 1941 по июнь 1943 года в тюремных застенках германскими палачами было замучено и расстреляно свыше 5 тысяч человек.

Орловская тюрьма не только сохранилась до наших дней, но и продолжает функционировать в качестве Следственного изолятора № 1 УФСИН РФ по Орловской области. Удивительно, но тюрьма даже свой адрес сохранила с советских времён. Она по-прежнему располагается на улице Красноармейской, хотя смысловое содержание понятий «тюрьма» и «Красная армия» вызывает разные ассоциации. СИЗО вряд ли можно куда-то передвинуть, а вот улице вполне можно дать новое, более нейтральное название.

Бывшие барышни в чекистском строю