Женские лица советской разведки. 1917—1941 гг.

По поручению Временного правительства граф участвовал в работе комиссии по приёму и описи ценностей и имущества, хранившихся в Гатчинском дворце Романовых. В сентябре 1917 года он занимался подготовкой к эвакуации дворцовых ценностей. Однако октябрьские события в столице резко изменили все планы графа по эвакуации культурных ценностей в музеи Москвы. В своих поздних воспоминаниях граф Зубов описал события конца октября 1917 года и пребывание Керенского во дворце в Гатчине в сопровождении казачьей дивизии под командованием генерала Краснова. В это время княгиня Шаховская уже состояла в числе сотрудников дворцового музея. В ночь на 30 октября караульный солдат, как позже вспоминал граф, ворвался в комнату одной из музейных сотрудниц, княгини Шаховской, и сообщил, что большевики окружают дворец и сейчас будут его обстреливать артиллерией. В этой связи директор Гатчинского дворца-музея граф Зубов распорядился всем сотрудникам покинуть помещения дворцового комплекса. Все быстро покинули дворец «кроме княгини Шаховской, женщины храброй и обожавшей сенсации; она отказалась последовать моему совету и настояла на том, чтобы остаться во дворце»[182]. Штурм восставшими в тот день так и не состоялся. В суматохе из дворца исчез Керенский. «Позже, – писал в своих мемуарах В.П. Зубов, – княгиня Шаховская и я были начальником штаба дивизии подвергнуты комнатному аресту по подозрению в содействии бегству Керенского…»[183] Большевики без боя заняли дворец, установив там свои порядки. Граф, как бывший директор Гатчинского дворца-музей, составил рапорт народному комиссару просвещения Анатолию Васильевичу Луначарскому. Он вспоминал: «Предполагая, что мой музей должен относиться к его ведомству, я ставил себя в распоряжение нового правительства и сообщал о принятых мною для безопасности дворца мерах. …Я отправил княгиню Шаховскую в Смольный с этим рапортом»[184]. Через несколько дней он получил назначение от наркома А.В. Луначарского директором дворца-музея в Гатчине и в этой должности оставался до конца февраля 1918 года. Всё это время княгиня Шаховская оставалась его помощником во всех текущих делах. Посещала она графа и во время его ареста, когда оставалась временным заместителем директора дворца-музея. Позже княгиня встречалась с графом уже вместе с комендантом Зимнего дворца и Эрмитажа Н.И. Покровским, которого В.П. Зубов в своих мемуарах упоминал в качестве своего молодого приятеля из бывших офицеров, успевшего войти в доверие к большевикам[185].

Во многих публикациях указывается, что граф Зубов не принял советскую власть и отправился в 1918 году в эмиграцию. На самом деле события развивались по другому сценарию. У графа Зубова, действительно, складывались непростые отношения с новой властью, несмотря на то, что 5 ноября 1917 года он приказом наркома Луначарского был назначен комиссаром Гатчинского дворца, а три недели спустя получил широкие полномочия директора Гатчинского дворца, ставшего музеем[186]. Граф трижды был под арестом, несмотря на то, что являлся советским служащим. Второй арест состоялся в начале марта 1918 года вместе с братом царя Михаилом Николаевичем. После этого он покинул свою должность директора в Гатчине и перешёл на работу в Павловский дворец-музей, оставаясь до 1924 года руководителем и преподавателем в созданном им Институте истории искусств. В середине июля 1925 года граф отправился в заграничную командировку и в Советскую Россию больше не вернулся[187].

Пути-дороги с княгиней Шаховской, судя по всему, разошлись после ухода графа с поста директора в Гатчине. Евгения Михайловна продолжила служить новой власти, пользуясь поддержкой наркома Луначарского и коменданта Зимнего дворца Покровского.