Женские лица советской разведки. 1917—1941 гг.

В книге ветерана ФСБ полковника А.А. Петрушина «Тайна сибирских орденов» есть упоминание о том, что она с конца 1935 года проживала в этом престижном доме в квартире № 401[221]. Однако, по другим сведениям, жильцами этой квартиры были другие люди. Там проживал заместитель председателя Всесоюзного ЦК нового алфавита при Президиуме ЦИК СССР Коркмасов Джелал-Эд-Дин Аксельдер-оглы, который был расстрелян в конце сентября 1937 года. В освободившуюся квартиру заселился начальник сектора кадров Наркомата пищевой промышленности СССР Брезановский Я.Е. Однако и его постигла столь же печальная участь – он был расстрелян в конце июля 1938 года[222]. Если же в этой же квартире проживала и А.А. Андреева, то сведения о месте жительства должны сохраниться в её уголовном деле.

При этом сама Андреева-Горбунова в одном из своих обращений к руководству НКВД указала, что до дня ареста проживала в указанном выше доме в квартире № 204. Однако и здесь вновь неувязка. Согласно неполным спискам репрессированных жильцов Дома на Набережной в этой квартире проживал начальник Особого технического бюро НКВД СССР Давыдов М.А., расстрелянный в конце июля 1941 года.

Кстати, при всех привилегиях и бытовых удобствах для жильцов существовали и определённые ограничения. Например, в гости к героине нашего очерка можно было бы попасть лишь по заранее поданной заявке и в сопровождении лифтёра по предварительному звонку с вахты. После 23 часов дворы патрулировали охранники с собаками. Если гость припозднился и на него не было заранее оформлено разрешение на ночёвку, то его отправляли в сопровождении в гостиницу или на вокзал.

Заметим, что сама Александра Азарьевна о существовавших правилах и бытовых деталях своего проживания в элитном доме не вспоминала. Судя по всему, после ареста в декабре 1938 года она утратила свои права на квартиру в Доме правительства.

Остаётся лишь надеяться, что эти и другие архивные сведения, позволяющие достоверно установить подлинные факты из жизни и служебной деятельности чекистки А.А. Андреевой-Горбуновой, когда-нибудь станут доступными для историков и других заинтересованных лиц.

Властительница людских судеб

В силу специфики службы в карающем органе Советского государства в жизни и деятельности Александры Азарьевны Андреевой было немало эпизодов, о которых она, наверное, не любила вспоминать. При этом она всегда верила, что выполняет важную и нужную работу, защищая страну и советский народ от враждебных и антисоветски настроенных внешних и внутренних врагов.

В соответствии со своей должностью помощника начальника Секретного, затем – Секретно-политического отдела она была не только в курсе деятельности всех отделений, но и лично участвовала в вынесении решений по многим следственным делам.

Например, Отделение № 1 занималось борьбой с проявлениями анархизма в СССР. Андреева не раз подключалась к этой работе на этапе расследования и при принятии решения о степени виновности арестованных и внесении предложений по наказаниям. Так, в 1926 году чекистка Андреева принимала непосредственное участие в пресечении контрреволюционной деятельности в Ленинграде анархистской подпольной организации «Черный крест» и издаваемого ею журнала «Черный набат». Группа анархистов была персонально установлена. В их числе оказалась, как сочли чекисты, антисоветски настроенная писательница Лидия Чуковская – дочь известного детского писателя К.И. Чуковского[223]. Впервые её арестовали, как она сама вспоминала, весной 1925 года. Но тогда за неё похлопотал отец и её вскоре выпустили на свободу. Тем более что ни в какой подпольной организации она тогда не состояла. Позже она под влиянием подруги оказалась в числе членов кружка анархистов, хотя сама теорией анархизма особо не заинтересовалась. Молодёжный кружок студентов и рабочих решил издавать нелегально журнал «Черный набат» и организовать нечто похожее на кассу взаимопомощи для политзаключённых – «Черный крест». Как показал дальнейший ход событий, среди участников кружка оказался тайный осведомитель ОГПУ. Началось следствие.